Какое-то время они смотрели друг на друга, а потом оба расхохотались.
— Давай, парень, — произнесла шефиня. — Я готова подождать, но особо с этим не затягивай.
— Хорошо. — Игнат чуть помедлил. — И знаете что…
— Что еще?
— Ну… в общем — спасибо.
— За что?
— За то, что нашли слова, как об этом поговорить.
— Слова — это лишь слова, Игнат.
— Не всегда.
— Верно, парень. Поэтому я и жду продолжения нашего разговора.
— Хорошо, я подумаю обо всем, что услышал.
— Думай. Только не очень долго. Кстати, у тебя через неделю день рождения?
— Ну, в общем…
— Теперь не отвертишься. Ты ж теперь звезда! Народ уже скидывается… Игнат, я на тебя не давлю, но… в течение этого месяца мы должны все решить. Пойми меня верно.
— Хорошо. Я вас понял. Могу идти?
— Конечно. Счастливо тебе.
— И вам.
Игнат убрал конверт с деньгами во внутренний карман и вышел из кабинета.
«Что ж, месяц так месяц, — подумал он. — Что-то они все как сговорились: Лютый Владимир Ильич, старый черт, тоже предложил подумать месяц. Ну, месяц так месяц… Через месяц все решим».
Решить им придется значительно раньше. И условия будут заметно отличаться от предполагаемых. Потому что кого-то к тому времени уже не будет в живых, а кто-то окажется прикованным к больничной койке, кто-то превратится в главного подозреваемого, а кто-то — в беглеца.
3. Гости, которых ждали
Черный лимузин с белым кожаным салоном и эмблемой «линкольна» под радиатором свернул с дорожки, уводящей от шоссе в глубь новостройки, и подкатил к подъезду двадцатидвухэтажного панельного дома.
— Смотри, какой красавец, аж горит на солнце, — сказал подросток, восхищенно указывая на автомобиль своему приятелю.
— Наверное, только после мойки, — откликнулся тот.
— Нет, Леха, — мальчик покачал головой, — это совсем другое, так может выглядеть только новая тачка.
Они подошли ближе к остановившемуся автомобилю.
— Ну, чуешь запах?
— Да, — подтвердил тот, кого назвали Лехой, — новенький. Запах… нового. Да?
— Не-а, — мальчик усмехнулся, — это запах больших денег.
— К кому-то приехали в нашем доме. Интересно, к кому?
— Не важно… Кто бы он ни был, у него все в порядке! Уж поверь мне, Леха. В полном порядке!
Автомобиль стоял, и дверцы его не открывались. Несмотря на затемненные стекла, в салоне автомобиля можно было увидеть двух человек. На голове водителя возвышался картуз типа кепки Жириновского, а одет он был во френч, что делало его похожим на кондуктора спального вагона из детской книжки, хотя, возможно, именно так и должен был выглядеть водитель лимузина. Второй был в белой рубашке с чуть ослабленным галстуком, и, судя по всему, где-то внутри этой роскошной тачки должен был висеть его пиджак. Стекло водителя с тихим шепчущим звуком опустилось.
— Эй, пацаны, это дом восемнадцать, корпус два?
— Да, второй подъезд. Первый с той стороны.
— Хорошо.
Теперь ребята увидели, что водитель оказался рыжим. У него даже имелась жиденькая рыжая бороденка, придающая ему сходство с солистом группы «U-2», когда тот пытался походить на Ленина.
— А вы к кому, дяденька? — спросил Леха.
Но приятель тут же оборвал его:
— Тебе ж сказали — дом восемнадцать, корпус два!
Водитель усмехнулся:
— Смышленый мальчик.
Он извлек купюру, протянул ее:
— Сгоняй, возьми пару банок колы. Сдачу оставь себе.
Мальчик посмотрел на деньги:
— Леха, сгоняешь? Сдача — тебе…
Губы водителя расплылись в широкой улыбке.
— Правда, смышленый… — Он добавил еще купюру. — Сгоняй ты, но только чтоб вода была холодной.
Ребята обрадованно взяли деньги и понеслись в ближайший магазин.
— Пытаешься косить под Лютого? — спросил человек в белой рубашке.
Это был молодой крепкий мужчина с короткой стрижкой, живыми глазами и трехдневной щетиной, не придающей, однако, его облику небрежности, — скорее всего он тщательно следил за своей внешностью.
— В смысле? — поинтересовался водитель.
— Ну, я имею в виду, что это его манеры. Лютый так ведет себя. Ну, не знаю, как объяснить.
— Это он для меня Лютый, а для тебя — Владимир Ильич. Мы с Лютым вместе еще с Рижского рынка, а ты сколько работаешь? Без году неделя?!
— Ну вот, — молодой человек улыбнулся и примиряюще поднял руки, — наехал… Я ничего такого не имел в виду.
— Лютый — он золотой человек, — произнес водитель. — Умница. Где сейчас многие? Кого завалили, кто в бегах, а кто растерял все. Под жопой последний «шестисотый», а на бензин уже денег нету.