— Так ты же его не съела! — рявкнула Алька, уворачиваясь от многоногого снаряда. Судя по блеску её глаз и выражению наглой морды, Шаксус Джер была весьма довольна собой!
— А если бы съела? Мне что тогда, по твоей милости ходить с опухшей рожей, в пятнах и… — я едва не плакала.
Кусочек головоногого я всё-таки успела проглотить, и теперь непонятно, что будет. Есть у этого тела аллергия или нет? В любом случае приятного мало, а выглядеть откровенным пугалом при Хартаде…
— Всё, ты меня достала со своей ревностью, — взвесив в руке наколдованную сковородку, я недобро прищурилась. — Думаешь, не понимаю, чего ты так злишься? Да у тебя на морде всё большими буквами написано!
— Неправда! — с такой обидой взвыла возмутительница спокойствия, что сразу стало очевидно — я попала в яблочко. — И вовсе я не ревную! Просто ты ведёшь себя, как безмозглая клуша! Только и делаешь, что улыбаешься и висишь на шее у своего обожаемого тарухана! Не надоело ещё мужика розовыми соплями обмазывать? У нас проблем полон рот, а ты…
И тут я обиделась. Очень. Наверное, потому что отчасти была согласна с Алькой, но не при всех же это озвучивать! Тем более, я не виновата, что мозги рядом с женихом переходят на режим нирваны в квадрате!
Всхлипнув от обиды, я испарила сковородку и взяла низкий старт, размахивая замороженной треской.
— Всё! Молись, Дездемона! Пришла к тебе чешуйчатая весна! Ты у меня ещё о корыте мечтать будешь, рыбка золотая, недожаренная!
Первый удар Алька пропустила, демонстрируя, что моей силы не хватит, чтобы всерьёз нагвоздырять мифическому монстру. Ха! И ещё два раза ха! Сковородкой я, и вправду, долго бы молотила по бронебойной шкуре, а вот треской…
Когда Алька поняла, что от каждого удара на её гладенькой алой шкурке проступают разноцветные чешуйки, плавники и рыбьи хвостики, снисходительности на клыкастой морде поубавилось. Ой, как сильно поубавилось!
— Ты чего? — отскакивая в сторону, вылупилась на меня провокаторша. — Как это? На меня же магия не действует!
— Это чужая! — охаживая слишком ошарашенную, чтобы по-настоящему сопротивляться, монстрятину треской, зашипела я. — А моя ещё как действует! Забыла, да?
— Ташенька! — перепрыгивая через голову невозмутимо жующего кусочек вяленого мяса орка. — Не надо! Хватит!
— Надо, Федя, надо! — Возразила я, огибая Варука и, нырнув под руку Габи, кинулась наперерез подруге. — Будешь знать, как меня изводить! Завтрак испортила, зараза такая!
— Я больше не бу-у-уду-у-у… — врезаясь в троицу не туда отшатнувшихся дроу, взвыла она белугой.
— Конечно не будешь! — коварно вынырнув из-за дивана, я вмазала треской по лбу Шаксус Джеру. — Мясистый хвост промеж глаз — замечательное напоминание о последствиях, не так ли?
— Ташенька, ну пожалуйста, — отпрыгивая задом и сшибая с ног Тарнаша, взмолилась та. — Успокойся!
— Зачем? Тебе же не нравится, когда я тиха, аки мелкая заводь в безветренную погоду? Хотела растормошить? Пожинай плоды, язва ехидная!
Следующий удар пришёлся по Грею. Нет, я не хотела его «обчешуявливать», но он сам виноват — загородил дорогу и, зуб даю, нарочно!
— А-а-а-а! Спа-а-а-аси-и-ите-е-е-е!
Алька металась по платформе, я за ней. Народ шарахался во все стороны, иногда даже успешно. Если бы я сняла защитный купол, было бы проще, но на открытой местности мне телохранительницу ни в жисть не догнать.
Минут через пять это бессовестное чудовище, покрытое десятком разнокалиберных рыбьих хвостов и дюжиной пятен чешуи, окончательно офигело! Оглушительно вереща, Алька тупо бегала зигзагами, даже не глядя, куда и зачем. Ещё и зажмурилась, самоубийца!
В результате, когда подруга врезалась в хомячье колесо, снеся несколько спиц, и побежала вперёд, я уже преспокойно восседала на диванчике, хихикая в кулак. Так ей и надо, предательнице.
Магией превратив колесо в шар, я обеспечила подруге забаву на несколько часов. Причём благодаря магическому же подвесу, она в этом шарике может в любую сторону бежать, и всё равно останется на том же месте. Пока я не успокоюсь окончательно — не вылезет.
Угу… Это я так думала!
Сначала мрачный взгляд Грея в свою сторону я проигнорировала. Просто подумала, это он из-за перламутрово-голубоватого пятна чешуи на собственной шкуре дуется. А нечего было под руку лезть! Конечно, если попросит, уберу сразу. Если нет — подожду, пока осознает ошибку, но всё одно — уберу. Альке ведь тоже не до скончания века в идиотском виде ходить. Так только, пару часиков. Исключительно в воспитательных целях…
Но я ошиблась. Телохранитель Хартада просить за себя не стал. Вместо этого он молча подошёл к шарику.
Моя драгоценная подруга уже допетрила, где оказалась и чем это ей светит. Осознала и степень моего бешенства, потому даже пыток простить и отпустить её не предпринимала, уныло разглядывая правую лапу. Зелено-розово-синюю, с тремя плавниками и парой хвостов, кстати.
А Грей, внимательно осмотрев наказательную конструкцию, пренебрежительно фыркнул и одним ударом лапы снёс подвес, на котором шарик держался. Угу, и большую часть самого шара тоже. После этого чёрный монстр, ни слова не говоря, развернулся и ушёл в дальний угол платформы.
Я проследила взглядом за тем, как он с невозмутимым видом укладывается возле мерцающей стены купола, и улыбнулась, прикрыв рот ладошкой. Как мило…
Когда Алька, подумав несколько секунд, двинулась следом и уселась подле Грея мордой к пустыне, а филейной частью ко всем остальным, включая и спасителя, этот самый спаситель, не поднимая головы, погладил её хвостом по спине. Обиженная мной Шаксус Джер гордо вскинула голову, как бы не замечая скупой ласки, но… спустя пару секунд едва заметно сдвинулась в сторону чёрной туши.
Через четверть часа мы уже собрали вещи и были готовы выступать. Алька лежала, пристроив голову на вытянутые лапы. Угу, прислонясь рыбьехвостым боком к одному сильно сочувствующему товарищу. Тому самому, который делал вид, что его хвост на красной шкуре сам по себе, независимо от хозяина обретается.…
— Любимая, — отведя в сторонку, Хартад осторожно погладил по щеке. — Ты объяснишь, что произошло?
— Ты ещё спрашиваешь?! — я опустила лицо и прикусила губу. — Сам же всё слышал! А ещё у меня аллергия на осьминогов и креветки.
— Это опасно?
— Не так чтобы очень, но неприятно, — я покорно прильнула к широкой груди, когда мужчина обнял. — Да и не в этом дело. Алька же нарочно меня из себя выводила, это понятно.
— Зачем ей тебя злить? — тихо спросил, поглаживая по спине..
— Ну как же! Во-первых, она банально ревнует, а во-вторых… — я привстала на цыпочки и прошептала на ухо любимому: — Мне кажется, она просто нервничает рядом с Греем. Он ей нравится, а признаваться в этом стрёмно.
— Рискну показаться идиотом, но почему это… стрёмно?
— Так ведь Грей — единственный Шаксус Джер, кроме самой Альки. Получается, она на первого встречного мужика своей расы запала. Это… неприятно, когда нет выбора. Вот и бесится.
— Хм… Грею она тоже нравится, но он не переживает из-за отсутствия выбора.
— Так он и не Алька, — хмыкнула я. — Не бери в голову, это «женская логика». Тебе не понять. Вот увидишь, всё будет хорошо! Если моя телохранительница научится держать свой ядовитый язык за зубами, конечно.
— А всё-таки, что она тебе сказала? Или это секрет?
— Издева… — начала было я, но оборвала себя на полуслове, в ужасе вытаращившись на тарухана.
Вот я… свинья в маринаде! Алька же самое гадкое не вслух произнесла! А я так обиделась, что и не сообразила… Блин! Но всё равно извиняться не буду! Даже не подумаю! В конце концов, она сама хотела меня до белого каления довести, вот и доигралась.
Насупившись, я тряхнула головой и покосилась на парочку Шаксус Джеров. Буду считать, непристойная склока — моя дань в копилку отношений мифических монстров. Вон как быстро стакнулись на фоне неприязни к такой злой и несправедливой мне. Эх…