Наверное, с моей привычкой выпадать из реальности и долго и упорно «обсасывать» ту или иную мысль, я бы до утра не осмыслила идею союза Нариды и Дирнута, но тут Слерана решила перейти в нападение. Целясь ножом в горло, она кинулась ко мне. Инстинктивно отпрянув, я бросилась прочь.
Все вопросы мгновенно вылетели из головы. А когда, обежав кровать, я запуталась в подоле и упала лицом вниз, и вовсе стало не до мыслей. Я никак не успевала подняться, и фантазия уже нарисовала занесённый надо мной нож, которого я не видела. Мамочки… Всё, на что меня хватило — рывком перевернуться на бок, чтобы увидеть, как опускается лезвие и…
Удар цели не достиг. Слерану снесло возникшее из ниоткуда тёмное нечто. Несколько секунд я непонимающе хлопала ресницами, всё ещё не веря в своё спасение. Потом пришло осознание — Грей! Откуда он здесь?
Но прежде чем я нашла в себе силы, перекрикивая истошный визг горничной, озвучить вопрос, дверь распахнулась. К визгу добавился грохот упавшего стула, которым Слерана подперла эту самую дверь изнутри, и жалобный треск ощетинившейся щепками створки.
Дальше… был дурдом.
Комната стала тесной. Кроме шума её наполнили люди. Вернее, нелюди. Хартад подлетел, подхватывая ошарашенную меня и прижимая к груди. Варук бросился к Грею, прижимающему несостоявшуюся убийцу к полу. Слерана, извиваясь, визжала и безуспешно пыталась вслепую раскроить угольно-чёрную шкуру Шаксус Джера.
Алая туша моей телохранительницы заслонила обзор, но я успела увидеть, как за миг до того, как Варук дотянулся до Слераны, она замерла и вдруг ударила саму себя, проткнув горло. Острое лезвие вошло в шею, как в кусок тёплого масла и… Я потеряла сознание.
Когда очнулась от обморока, в комнате было тихо и темно. Сначала подумалось, что произошедшее — лишь кошмар, но… я лежала не на своей кровати, да и комната была другой. Очень похожей на мою, но всё же другой.
Закрыв глаза, я глубоко вздохнула и только тогда осознала, что мою ладонь тревожно сжимают сильные тёплые пальцы.
Хозяина руки узнала, не открывая глаз. Просто узнала, вопреки темноте и логике.
— Где я? — спросила тихо, уперевшись взглядом в тёмную фигуру сидящего возле постели мужчины. — Включи свет, пожалуйста.
Под потолком тут же загорелся тусклый свет магического светильника, а я нервно прикусила губу. Встревоженное лицо Хартада не внушало оптимизма.
— Как ты себя чувствуешь? — вместо ответа задал свой вопрос тарухан.
— Нормально, — садясь на кровати, уверила его. — Слерана, она…
— Жива, но больше тебя не побеспокоит, — не дав договорить, сказал Хартад. — О подробностях не спрашивай, не скажу.
Если откровенно, я и не собиралась спрашивать ни о чём подобном. В данный момент моё вездесущее любопытство пребывало в глубоком обмороке, а без него на душе было гадко и муторно. Тем более любимый вёл себя как-то странно — явно нервничал, в глаза не смотрел. Совсем плохо дело…
— Хорошо, — кивнула я и, отгоняя дурные мысли, тряхнула головой. — А каким образом Грей оказался в моей комнате? Или он ходит сквозь стены? Дверь-то ты уже после вынес.
— Нет, сквозь стены он ходить не умеет, зато умеет становиться невидимым. Грей с самого начала был в спальне. Вместе с тобой зашёл.
— Зачем? — искренне удивилась я. — В смысле, почему он от нас-то с Алькой скрывался?
— От тебя, — помедлив несколько секунд, поправил меня Хартад. — Аля его видела.
— Что? Но почему тогда…
Осенённая неожиданным и редким просветлением рассудка, я замолкла. Так вот, почему Алька так странно себя вела! А я ещё удивлялась… Но почему…
— Я должен попросить у тебя прощения, — тяжело вздохнув, проговорил Хартад и впервые раз за всё это время посмотрел мне прямо в глаза. — Мы ожидали нападения. Именно поэтому Грей незаметно проследовал за тобой, а Аля, напротив, демонстративно и громогласно покинула комнату под благовидным предлогом.
Я иронично хмыкнула, спуская босые ноги на пол:
— С каких это пор скандал — благовидный предлог?
Платье, пришедшее в негодность, печальной кучкой валялось возле окна, а на мне из одежды имелось лишь бельё. Кто меня раздевал, спрашивать не стала. И так понятно. Ребятам Хартад, вполне логично, это дело не доверил бы, а горничной, в свете текущих событий, тем более.
— С тех самых, когда тебе подкинули ортану, — заметил тарухан и потянулся к стулу, на спинке которого висело нечто тёмно-вишнёвое. — Это платье моей матери. Извини, так быстро я смог найти только его.
Тарухан помог встать и одеться. Мягкий вельвет тепло обнял плечи. Вообще, платье в груди оказалось заметно велико, а вот в талии — тик-в-тик. Видно, матушка моего принца фигурой напоминала Нариду. Впрочем, в данный момент даже комплексы не считали нужным высовывать носа из-за спины тревожного предчувствия.
— Я знал, что убийца легко проник во дворец тогда, и предполагал, что он мог здесь и оставаться, — продолжил рассказ Хартад, пока я застёгивала крохотные пуговки запашного платья. — Давай помогу.
Он осторожно отвёл мои руки и принялся аккуратно застёгивать пуговки и потайные крючочки, которые даже я сама не заметила. Пальцы у меня слегка дрожали, так что помощь оказалась весьма кстати, но ловкость, с которой тарухан управлялся с застёжками, заставила тяжело вздохнуть.
— Ты решил использовать меня для того, чтобы спровоцировать убийцу, да?
— Именно, — кивнул. — Я договорился с Алькой, чтобы она окутала тебя защитным куполом, в точности повторяющим контуры тела и плотно прилегающим к нему. Тебе ничего не грозило.
— А как же…
Я нервно потёрла шею, но фразу не закончила, вспомнив, что лезвие, плотно прижатое к горлу, действительно не причиняло боли. То самое лезвие, которое легко вошло в шею Слераны, на моей не оставило даже царапины, хотя горничная не раз и не два сильно давила на нож.
— Ну, вы и гады! — Всхлипнув, я облизнула внезапно пересохшие губы и села на краешек кровати. — Хорошо хоть, у тебя совести хватает извиниться за эту подставу! Ловить психопатку на живца… жёстко.
— Мне жаль, — тарухан опустился на стул. Устало потёр ладонями глаза. — Жаль, что пришлось действовать именно так, но за это прощения просить глупо. Это был самый верный и быстрый способ обезвредить убийцу. Я не мог рисковать тобой. Мы все не могли.
Прекрасно! Ради моего блага решили использовать меня в тёмную?
— А предупредить меня нельзя было? Или, думаете, я бы начала бегать по дворцу и орать: «Алё, кто тут убивец? Я вся из себя такая беззащитная, жду не дождусь нападения»?
— Важно было выяснить не только личность и мотивы убийцы, — покачал головой Хартад. — Мы должны были убедиться, что он действовал в одиночку, либо вычислить сообщников. А ты слишком эмоциональна, чтобы долго врать, любимая.
— Сволочи, — в глубине души признавая обоснованность аргументов тарухана, я всё же обиделась и уже хотела высказаться на тему скотства подобных экспериментов, когда в голову пришла совсем другая мысль. — Стоп! А если ты просил прощения не за подставу, то… за что?
— Понимаешь, — тарухан отвёл глаза и нервно сжал кулаки. — В нападении на тебя Слераны есть и моя доля вины. Видишь ли, она…
Хартад замялся, а я тихо спросила:
— Твоя любовница? Ведь так?
— Да. Была ею.
Догадка, мелькнувшая, когда Хартад так ловко застёгивал на мне платье, оказалась верна.
— Эм… и когда вы в последний раз?..
— За несколько дней до того, как отбыли к Храму Рассвета. Я точно не помню, но… Прости, я должен был предусмотреть…
— То, что она чокнется? — усмехнулась я. — Не дури. Вопрос в другом. Почему ты допустил, чтобы твоя… любовница… Неужели не нашлось другой горничной? Хартад, это в любом случае… жестоко.
— Вот потому-то и прошу прощения. Прости. Слерана не была постоянной любовницей, хотя это меня ни коим образом не оправдывает. Сначала, когда ты только-только пришла в себя после случая с дедом, я не замечал ничего вокруг. Потом… Конечно, следовало потребовать замены горничной, но Слерана ничем не выказывала недовольства, и я счёл, что она всё понимает, а такой жест с моей стороны будет выглядеть оскорбительно. Тем более, именно её всегда ставили прислуживать гостям женского пола.