Алхимик сполз по стене, со стоном кое-как привалился к холодному камню. Расслабиться не получалось. Малейшее неподконтрольное движение тут же жестоко каралось острой болью. Вивьену казалось, что незримый мастер пыток вбивает в него длинные тонкие гвозди. Но, несмотря на это, вскоре воин почувствовал, что глаза начинают неумолимо закрываться. Расслабленное тело просто переставало подчиняться, а разум впадал даже не в забытье, а в ступор. Тупое бессмысленное оцепенение. Появись сейчас в кругу света очередной Пастырь или новая Обращенная, Вивьен не смог бы пошевелить и пальцем.
Внезапно в засыпающем мозгу родилась идея. Преодолевая невероятное сопротивление собственного тела, алхимик вытащил из ножен стилет, полоснул им по внешней стороне левого предплечья. Боль яркой вспышкой озарила замершее сознание. Вивьен усмехнулся. Что ж — способ оказался вполне себе действенным. Тревожить покалеченную грудную клетку не хотелось — успокоилась и хорошо. А вот немного позабавиться со стилетом — самое оно. Главное не перестараться и не истечь кровью. А то глупо получится.
Алхимик посмотрел на Мили. Изменений не было.
— Слушай, если мы так и останемся здесь сидеть, — сам не понимая зачем, начал Вивьен, — то, скорее всего уже никогда не поднимемся наверх. Ты этого хочешь? — разумеется, ответа не было. Но он и не требовался. Воин говорил скорее для себя, нежели старался достучаться до чародейки. Слова возвращали его самого к реальности, отвлекали ото сна и тяжести в груди. — Давай же, ты можешь, я знаю. Не стоит лежать на холодном полу. Я еще хочу посмотреть на твоих детей. А так ничего с этим может не получиться. Хотя… — он задумался, вспомнив интимные предпочтения Мили. — Ты уж постарайся. А пока открывай глаза, давай.
Его голос звучал тихо и спокойно. Впервые за многие годы подземные чертоги слышали обычную речь. И дело было не в словах, а в интонации. В ней не было ни ненависти, ни отчаянья, ни грандиозных призывов или несбыточных надежд. Ничего, кроме разве что небольшой толики уверенной отрешенности. Будто не был алхимик измучен до последнего предела, и не сидел он в богами забытом склепе, и не лежала рядом с ним умирающая девушка. А раскинулось вокруг них широкое поле с мягкой зеленой травой и из глубокого чистого неба смотрело на прилегших отдохнуть путников теплое солнце.
Он говорил и говорил, удивляясь внезапно нахлынувшей болтливости. Слова срывались с губ сами собой, Вивьен даже не задумывался над ними. Ему всегда было уютнее в тишине, но сейчас она превратилась в злейшего врага — затаившегося и терпеливо выжидающего, когда разомлевшая жертва закроет глаза.
Внезапно до его слуха долетел странно-знакомый шелестящий звук. Вивьен умолк, прислушался. Нет, то определенно были не шаги, что не могло не радовать. Алхимик до боли напрягал слух. Больше всего шум походил на… На журчание обычной проточной воды.
— Странно, — задумчиво проговорил алхимик. — Потопа нам еще не хватало.
Он отчетливо помнил, что ни когда они впервые вошли в этот зал, ни потом — подобного звука не было. Значит, прорыв случился совсем недавно. Но почему? Неужели проклятый дворец-склеп простоял столько лет, чтобы именно сейчас начать разваливаться на куски и дать течь? Вивьен не мог поверить в такое совпадение.
— Ну, ты и болтун, — раздался голос Мили. — Да смерти меня заговорить решил, чтобы больше не тащить? — девушка еще мутными глазами озиралась вокруг. Она сразу поняла, что Вивьен ее куда-то перетащил, и теперь пыталась понять — куда именно.
Алхимик с облегчением вздохнул, попытался приподняться, но тут же со стоном осел обратно. Тело будто одеревенело, и каждое движение сопровождалось жестокой болезненной судорогой.
— Вот и отдохнул, — сказал Вивьен, утирая моментально выступивший на лбу пот.
— А что это капает? — приподнявшись, спросила Мили. Как ни странно, но чувствовала себя девушка вполне сносно. Многочисленные раны, конечно, болели, но несильно. Хуже было с головой. Та все еще продолжала гудеть и немного кружиться.
— Капает? — переспросил Вивьен. — Мне казалось, там уже целая река.
— Почему же нас еще не затопило? — хмыкнула девушка и тут же, словно в ответ на свой вопрос почувствовала, как намокает превращенная в лохмотья одежда, как касаются кожи первые холодные струйки воды.
— Чего ты говоришь? — спросил Вивьен.
Он закрыл глаза и, неуклюже опираясь на стену, начал вставать. Девушка последовала его примеру.
— Уже молчу, — смеясь сквозь боль, сказала Мили. — Мы с тобой, как пара подзаборных калек.
Сравнение было вполне уместным. Грязные, оборванные, с большим трудом удерживающиеся на ногах — путники с легкостью могли сойти за обитателей самых клоачных трущоб любого города.
Внезапно по залу прокатился оглушающий треск, за которым последовал грохот такой силы, словно разверзлись сами небеса. Шум падающей с высоты воды усилился в разы.
— Потолок! — выдохнул Вивьен и затравленно осмотрелся.
Мили даже присела, когда услышала грохот. Желание шутить моментально улетучилось. Вода под ногами стремительно прибывала, и уже не было никакой уверенности, что в следующее мгновение обрушение не повторится. Девушка однажды видела, как быстро может сложиться огромное здание, если умело выбрать места для пары небольших взрывов. Тогда колонны ломались подобно сухим веткам, а пыль поднялась так высоко, что заслонила собой солнце.
Страх навалился тяжелой гробовой плитой. Чародейка с ужасом всматривалась в непроглядную тьму над головой. Ей казалось, что вот-вот оттуда свалится огромный камень, вслед за которым ворвется бушующий грязный поток. С этим нельзя будет бороться. От этого не убежать и не скрыться.
— Быстро! — прокричал Вивьен и схватил девушку за руку.
Мили и сама понимала, что медлить нельзя. Но невидимая плита продолжала давить, заставляя вжимать голову в плечи. Тем не менее, путники направились к колодезной шахте. Они не могли бежать или даже быстро идти. Ноги шаркали по покрытому водой полу, выбивая фонтаны брызг.
И снова зал наполнился треском. Темнота лишь усиливала приступы нервозности, которые охватывали девушку. Она смотрела на Вивьена и видела искаженное болью лицо, но на нем не было страха. Это внушало уверенность, но ненадолго. Всего лишь до следующего обрушения. А звучали они теперь одно за другим. Каждый раз, когда сверху падала очередная глыба, пол ощутимо вздрагивал. Мили старалась не представлять себе размеров этих глыб и того, что любая из них может в мгновение ока свести на нет все попытки спастись.
К тому времени, как путники почти достигли входа в колодец, вода поднялась им уже до колен. На ее поверхности плавала не только грязь и непонятный мусор, но и потревоженные ссохшиеся тела фей. Нашедшие свое последние упокоение глубоко в недрах земли, вдалеке от цветов и солнца — они даже после смерти не стали свободными.
— Почему нам так везет?! — срывающимся от напряжения голосом спросил Вивьен. Он не ожидал получить ответ. Да и вопрос вырвался сам собой, став всего лишь продолжением мечущихся мыслей. — Еще немного и можно будет плыть.
Действительно, каждый новый шаг давался все с большим трудом.
— Магия, — неуверенно предположила Мили, — я чувствую — что-то изменилось.
— Изменилось, я даже знаю что — здесь стало сильно мокро.
— Я не об этом, дубина! — выпалила девушка. — Что-то изменилось в переплетениях магических нитей. Они угасают. Магия как будто уходит из этого места.
— И вместе с ней рушатся какие-то заслоны? — предположил Вивьен.
— Догадливый какой…
Перепалка была прервана очередным грохотом. На этот раз он прозвучал совсем близко. От обрушившейся вниз земляной массы во все стороны разбежалась упругая волна. Ее силы вполне хватило на то, чтобы сбить путников с ног. Мили вскрикнула и тут же погрузилась в воду. От неожиданности девушка вздохнула, закашлялась. На короткое мгновение ее голова оказалась над водой, потом скрылась. Разум метался в ужасе и отчаяние. Заветный колодец был совсем рядом. Несколько шагов и все — спираль, ведущая к спасению. Но нет, сколь непосильными оказались эти шаги, сколь недостижимыми лежали каменные ступени.