Впрочем, уже через несколько минут общения с ним женщинам становилось ясно и другое. Даже когда он держался очень сдержанно, в нем ощущалась возбуждающая сексуальная притягательность. И проявлялась она очень естественно: пронзительный пристальный взгляд, обворожительная улыбка и пружинящий шаг. Марион хорошо понимала, что его обаяние имеет более глубокие корни. Его ум, порядочность и доброжелательность привлекали других так же, как и физические достоинства. Может быть, даже больше.
Было время, когда внимание женщин к нему льстило ей и наполняло ее гордостью. Теперь, невольно поддаваясь его обаянию, Марион одернула себя с отвращением. Что еще она могла испытывать к человеку, который охладел к ней и дал ей понять это таким убийственным образом?
Вдруг Марион ощутила на себе его пристальный, внимательный взгляд, точно такой, каким она только что смотрела на него. Вероятно, ему хотелось понять, что он нашел в ней когда-то. Под его оценивающим взглядом она чувствовала себя простой веснушчатой девчонкой, которая так и не повзрослела, во всяком случае, не стала женщиной того типа, который мог бы привлечь внимание такого мужчины, как Джефф.
В ее сознании вдруг всплыл образ Тиффани Тейлор, юриста из компании «Ситем», которая начиная с февраля сотрудничала с Джеффом. С длинными черными волосами, редкостными зелеными глазами, соблазнительной фигурой, одетая по последней моде, Тиффани символизировала то, чего, как признавалась себе Марион, ей самой не хватало. Тиффани была не только настоящей красавицей, она была очень умной и живой в общении.
Марион обрадовалась, обнаружив, что Тиффани Тейлор не присутствует на заседании. Марион очень боялась, что не справится со своими чувствами, столкнувшись лицом к лицу с ней.
— Заседание объявляется открытым! — Председатель Земельного комитета занял свое место в центре длинного стола. Дело «Ситем» в повестке дня стояло первым.
Представители «Ситем» уже давно вели разведку в окрестностях Итернити. Но никто ничего не замечал до прошлого января, когда, ко всеобщему удивлению, семейство Борден объявило, что они собираются продать свое поместье, располагавшееся недалеко от Итернити. С незапамятных времен владели Бордены этими прекрасными угодьями…
Как-то вечером, в феврале этого года, Джефф вернулся с работы домой и сказал, что согласился занять место юрисконсульта по городскому строительству в концерне «Ситем». Ее тогда возмутило не только то, что он перешел на сторону ее врагов, но и то, что он даже не посоветовался с ней.
Марион считала, что выбор «Ситем» пал на Джеффа из-за его влияния на общественное мнение Итернити.
Настало лето. И только Согласительная комиссия и Земельный комитет, в котором сотрудничала Марион, оказывали стойкое сопротивление планам «Ситем». Дело дошло до прений.
Сегодняшнее заседание было чрезвычайно важным… Джефф подошел к длинному столу, где сидели члены Правления, и представил три тома проекта «Ситем», в котором были учтены поступившие замечания и возражения.
— Я уверен, что вы одобрите все внесенные изменения, — сказал Джефф.
Голос Марион звучал убийственно серьезно, когда она произнесла:
— Вы не могли бы дать нам один экземпляр для ознакомления?
— Конечно, — согласился Джефф с раздражением в голосе. Взгляд его полыхнул гневом.
Марион открыла проект и попыталась сосредоточиться. Но она не могла ни о чем думать — перед глазами стояло увиденное ею на руке Джеффа обручальное кольцо.
К счастью, обсуждение ввиду необходимости изучить вновь поступившие документы было отложено, и через несколько минут после открытия заседание закончилось. Марион встала и принялась высматривать Джеффа, чтобы напомнить ему, что она будет ждать его дома. Но Джефф уже подходил к дверям.
Центр Итернити находился в нескольких милях от океанского побережья — на берегу реки Сассекс. Чтобы попасть домой, Марион предстояло свернуть на Уотер-стрит, по сути в обычный переулок, шедший параллельно берегу реки.
Дом, в котором они жили, при покупке выглядел запущенным и требовал ремонта, но Марион уже тогда его оценила по достоинству. Сейчас дом был очень красив, а прилегавший участок в пол-акра, прямо у реки, стоил теперь целое состояние.