— Вольф Григорьевич, я уже рассказывал вам об Автандиле Ломсадзе. Он телепат, учился в Индии, — начал представлять Сергей Автандила.
Мессинг смотрел на Автандила, но тот не чувствовал заинтересованности в его взгляде. Да и слушал-то он невнимательно. С ним знакомили многих людей, и он, вероятно, устал от этих знакомств. Но к середине встречи Мессинг проявил интерес к новому знакомству. Его рассеянность исчезла, разговор стал приятным, но касался общих тем. Расставаясь, Мессинг дал Автандилу Ломсадзе номер своего телефона и записал его номер.
— Как-нибудь увидимся, — сказал на прощание Мессинг.
Увиделись они не скоро. Прошло два года. За это время даже по телефону не общались. А встретились у Сергея. На этот раз Мессинг проявил инициативу и захотел увидеться с Ломсадзе. Когда пришел Автандил, Вольф Мессинг уже ждал его. Те же взлохмаченные волосы и уставшие глаза, но во взгляде был виден интерес. За столом беседовали неторопливо, Мессинг вообще говорил не спеша, с большими паузами. Он задавал вопросы Автандилу, и тот обстоятельно отвечал на них. Через некоторое время Мессинг предложил Автандилу:
— Пойдемте в соседнюю комнату, поговорим.
— Конечно, — согласился Автандил.
Они перешли в другую комнату. Мессинг неторопливо устроился в кресле, Автандил — в кресле напротив. Помолчали. В дверь заглянул Сергей:
— Принести вам что-нибудь?
— Нет, спасибо, — ответил Мессинг. Автандил тоже отказался, отрицательно покачав головой. Притворив плотно дверь, Сергей исчез. Несколько секунд спустя Мессинг, продолжая разговор, начатый за столом, спросил:
— Вы сказали, что телепатические способности у вас открыл Васильев. Неужели в детстве вы совсем не чувствовали их?
— Не могу сказать, что совсем не чувствовал. Часто бывало, что, разговаривая с друзьями, я отвечал на их еще не заданные вопросы. Поэтому, когда мы беседовали, как правило, я говорил один. Но я не придавал этому значения.
— То, что в детстве вы не придавали этому значения — понятно. А в юности?
— Не знаю. Некогда было задумываться над этим. Я учился в институте, много занимался спортом, ездил по стране: то сборы, то соревнования. Просто не обращал внимания.
Снова помолчали. Разговор шел неспешный.
— А в Индию как вы попали?
— Профессор Васильев меня отправил. Он договаривался. Я только документы и фотографии дал. Опять помолчали.
— А женились вы когда? — снова спросил Мессинг.
Почти сразу после возвращения из Индии. Приехал домой в Тбилиси и через полгода женился.
«У вас есть дети?» — неожиданно мысленно спросил Мессинг.
Автандил легко воспринял мысленный вопрос и тотчас мысленно ответил:
«Да. Двое: девочка и мальчик.»
«Большая семья», — снова принял мысль Мессинга Автандил.
Далее разговор продолжался также без слов.
«А родители ваши живы?»
«Да, только мама».
«Где вы работаете?»
«На маргариновом заводе главным механиком».
«Значит, свои способности вы не используете?»
«Пока нет».
«А вы как-нибудь используете свои телепатические способности, кроме как на выступлениях?»
Автандил не получил ответа и усилил свой мысленный вопрос:
«А вы где работаете? Только на сцене?»
«А что еще делать?..»
Воспринятая от Мессинга мысль была печальной. Автандил понял не только печаль, но и незавершенность этой мысли. Он бы и сам с удовольствием работал бы там, где нужны его способности, а не на маргариновом заводе, но кто позволит?
Автандил увидел вспотевший от напряжения лоб Мессинга.
— Как часто вы выступаете на сцене? — спросил он, перейдя с мысленного общения на словесное, почувствовав, что Мессинг устал.
— Обычно два-три раза в месяц, — ответил Мессинг.
Автандил понял, что редкие выступления телепата обусловлены тем, что тот очень уставал, и на восстановление сил у него уходило много времени. Через несколько лет, когда Автандил Ломсадзе сам будет проводить на сцене телепатические опыты, ему зрители неоднократно будут задавать тот же самый вопрос: «Как часто вы выступаете?» И каждый раз он будет отвечать:
— Сколько есть предложений, столько и выступаю.
У него никогда не будет проблем с восстановлением ученной энергии. Проводя по два-три выступления за день, с легкостью будет ее восполнять. А сейчас он почти не тратил, мысленно общаясь с Мессингом, чего нельзя было сказать самом Мессинге, поэтому их диалог в дальнейшем проходил больше словесно, чем мысленно. Автандил чувствовал, что пожилому телепату необходим отдых. Когда общались мысленно, Автандил нередко «читал» мысли Мессинга, чтобы тот не тратил энергию на передачу мысленного вопроса. Но «читал» естественно, не все, а только то, что дозволено. Ломсадзе не задавал лишних вопросов, многое ему было и так понятно, к тому же он не был любопытен. Общаться с Мессингом ему было легко и мысленно, и словесно, хотя многие утверждали, что Мессинг был трудным человеком в общении. Разговаривая, он мог, например, неожиданно покинуть своего собеседника и сказать своей жене, что продолжения разговора не будет. Он всегда чувствовал ложь, лицемерие, лесть и не переносил этого. Автандил Ломсадзе обладал душевной прямотой, и поэтому Мессингу было легко с ним общаться.