— Получается, что я сама кручу, — огорченно говорит она.
— Нет, я же Вам сказал, это может происходить подсознательно, — возражает Автандил. — Когда у вас нет информации, какой камень (у Вас завязаны глаза), тогда у вас ничто не срабатывает, а когда вы знаете — вы уже объективно не можете проводить опыт.
— Но у меня ведь группа студентов, я их обучаю.
— Я Вам сказал свое мнение. Вы можете продолжать обучать студентов. Но чему обучать — я не знаю. Опыты не объективны.
Ушла, обиделась, но виду не показала. Автандил никого не хотел обижать, он просто говорил правду, иначе он не мог. Людей обижал не он, а сама правда. Он всех заранее предупреждал, что на вопросы может отвечать только правду.
Бывало, что Автандила посещали сразу несколько человек.
— Можно в России открыть группу йоги?
— Можно.
— Что для этого нужно?
— Для этого нужен учитель или человек, который обучался, стал йогом, и у него есть право быть учителем.
— Кто эти права дает?
— Эти права учитель дает. Больше никто.
— Хорошо, значит, мы можем послать человека в Индию?
— Да, но смотря к кому… Кто его будет обучать. Нужно, чтобы к хорошему учителю попал, да еще чтобы учитель разрешил учить других.
— Но ведь это очень долго.
— Не только долго, но может быть, и не сбудутся ваши надежды. На это может уйти вся жизнь, и Вы вернетесь из Индии ни с чем.
— А можно самим открыть школу йоги?
— Можно. Только зачем называть йога? Назовите «русская школа, похожая на йогу».
— Мы назовем «русская йога».
Русской йоги не бывает, — не согласился Автандил Ломсадзе. — Может быть только похожая на йогу, или по-другому назовите.
Это гостей не устраивало. Они хотели, чтобы Ломсадзе сам предложил организовать школу йоги, но он, наделенный даром проницательности, не увидел среди них людей, которые серьезно хотели учиться йоге, да и просто имели хотя бы какие-то способности в этом направлении. Кроме того, Автандил знал, что обучать человека, уже обученного, причем обученного неправильно, намного сложнее, чем необученного. В большинстве случаев людей интересовала не столько йога, сколько возможность стать целителем, даже не представляя всей сложности данного дела. Для этого они учатся, правда, их учение заключается, как правило, в том, что; они сидят на полу, держа руки вверх ладонями, заведомо неправильно занимаются дыхательными упражнениями, а уже через месяц получают «дипломы», в которых сказано, что они могут лечить… Но кого? И как?… Автандил Ломсадзе хотел открыть школу йоги на Родине, но никто из соотечественников ему это не предложил, тогда как вездесущие американцы предлагали Ломсадзе открыть школу йоги в Штатах. Надо заметить, они сразу поняли его масштаб, его возможности. Но время было сложное, Автандил Алексеевич не мог сотрудничать со страной, бывшей с его родиной в конфронтации.
Как-то раз приехал к Автандилу редактор крупной газеты. Поздоровался, представился, извинился за то, что побеспокоил, и сразу к делу:
— У меня к Вам большая просьба. Разрешите, я отвезу Вас к моей знакомой? Она очень хочет с Вами поговорить, но не может приехать.
В жизни бывают разные обстоятельства. Автандил согласился.
Приехали. Редактор представил их друг другу.
— Автандил Алексеевич, — обратилась женщина к Ломсадзе, — я экстрасенс. Я лечу людей: снимаю головные боли, повышаю иммунитет; могу снять с людей порчу, но сейчас я плохо себя чувствую. Не могли бы Вы мне помочь?
— Могу.
Автандил провел сеанс.
— Завтра и послезавтра сеанс надо повторить. Приезжайте ко мне, и мы продолжим лечение.
— Я не могу приехать, можно за Вами пришлют машину и привезут ко мне?
— Дорогая моя, — мягко сказал Ломсадзе, — я очень занят, а ехать к Вам целый час, а то и полтора, и это только в одну сторону. За это время я столько людей смогу принять! Состояние Ваше вполне удовлетворительное, а завтра Вы будете себя чувствовать значительно лучше. Так что приезжайте Вы ко мне. Женщина обиделась:
— Я не могу. Может быть, у Вас найдется для меня время? А мы Вам заплатим.
— Дело не в деньгах, — пояснил Ломсадзе. — Вы сама экстрасенс и должны понимать: если я многим людям могу за это время добро сделать, нецелесообразно ехать к Вам одной!
Автандил пошел к двери. А вслед ему голос рассерженной женщины:
— Знаете, что я Вам хочу сказать? — и, не дожидаясь реакции Ломсадзе, продолжает, — У Вас с правой стороны преобладает черная аура, значит, у Вас больная печень, а слева — синяя…
Автандил повернулся, молча выслушал, неопределенно пожал плечами: