(нем.). Благодарю А. М. Игумнову за присылку обширных выписок из этой очень редкой книги, которой, по-видимому, нет в книгохранилищах СССР. Страницы книги в выписках не указаны.}. Он постоянно встречался с ее матерью и, очевидно, ввиду отсутствия православного духовенства, хоронил ее в Бродянах. Однако все свое внимание священник-учитель, видимо, уделял не ей, а ее дочери, женщине, несомненно, очень незаурядной. Последняя хотя и была окрещена (вероятно, в Вене) по православному чину, но по своему мировоззрению являлась скорее лютеранкой. Замковый проповедник считал, кроме того, что она, "как это часто бывает с художественно одаренными натурами, склонялась к пантеизму". Приходится пожалеть о том, что "старой баронессе" в книге Геннриха посвящено, в общем, немного строк. Описывая свое прибытие 10 ноября 1887 года в замок Эрлаа близ Вены, где жил тогда с семьей герцог Элимар, автор говорит, что за обедом он познакомился "с родителями герцогини -- бароном Фризенгофом, изящным старым господином, который состоял на австрийской дипломатической службе и, обладая знаниями в самых различных областях, умел очень интересно говорить, и его женой, бывшей придворной дамой русского двора и свояченицей поэта Пушкина {Имя Пушкина в книге Геннриха упоминается только один раз.}. У нее уже несколько лет был левосторонний паралич. Говорила она обычно по-французски, но немецкому кандидату (богословия.-- Н. Р.) все же сказала несколько исковерканных немецких слов". Характеризуя своих учеников -- внука Александры Николаевны Александра и внучку Фреду (Фредерику), Геннрих упоминает о том, что "родители, и в особенности герцогиня, не слишком заботились о детях, которых они в большинстве случаев видели только за столом. Они к тому же зачастую неделями отсутствовали во время поездок. Впоследствии герцогиня сама жалела о том, что дети таким образом всецело оставались на попечении бабушки". Из воспоминаний А. М. Игумновой мы узнаем и причину материнского недовольства: "В последние годы своей жизни Александра Николаевна не могла ходить, и ее возили в кресле. Внуки выросли при ней, и она, по словам Натальи Густавовны, их очень избаловала". Как видно, Александра Николаевна, которой в то время исполнилось уже 76 лет, была не очень хорошей воспитательницей. Какие у нее были отношения с властной и решительной дочерью в более ранние годы {Наталья Густавовна вышла замуж в 1874 году, когда матери было 63 года.}, мы пока не знаем, но о закате жизни Александры Николаевны сдержанный и благожелательный автор воспоминаний говорит не без грусти: "Настоящей близости с матерью благодаря этому у них (детей) так и не образовалось, так как -- независимо от разницы темпераментов -- старая дама, в последние свои годы ставшая очень чудаковатой*, не воздерживалась при детях от критики их матери, с которой она часто бывала несогласна". Вот то немногое, что мы узнаем непосредственно об Александре Николаевне из воспоминаний Пауля Геннриха. Когда баронесса скончалась, ее временно похоронили на кладбище деревни Бродяны рядом с недавно умершим мужем, так как семейная усыпальница еще не была достроена. В октябре 1894 года оба гроба торжественно перенесли в склеп. Бедные конкретными сведениями об Александре Николаевне воспоминания замкового священника зато подробно воссоздают ту обстановку, в которой доживала она свой век. Они дают также возможность ближе присмотреться к ее дочери, которая во многих отношениях была интеллектуальной копией матери. Наталья Густавовна представляет для нас известный интерес именно как своего рода отображение свояченицы Пушкина Александры Николаевны. О средней из трех сестер Гончаровых написано немало, но ее духовный облик все еще нельзя считать вполне ясным. Посмотрим поэтому, как автор воспоминаний описывает герцогскую резиденцию и ее хозяйку, которую он близко знал в течение почти полувека (последний раз Пауль Геннрих был гостем Натальи Густавовны в 1933 году). В Бродяны переселялись только на лето. Обычно семья жила в приобретенном герцогом двухэтажном замке Эрлаа близ Вены. После замужества дочери Фризенгофы также проводили там большую часть года. По словам Геннриха, "это большое, довольно безвкусное строение, которое, как говорят, некогда было построено для принца Евгения Савойского {Н. Г. Ольденбургская не любила Эрлаа и впоследствии, овдовев, перевезла большую часть коллекции в Бродяны. Перед первой мировой войной она продала замок. Во вторую мировую войну 1939--1945 гг. замок уцелел. До настоящего времени замок Эрлаа никем не обследован.}. Лучшее, что было в имении, это очень большой парк с прекрасными старыми деревьями, обширными полянами, прудом, искусственными развалинами и гротами". Герцог, несмотря на то, что из-за женитьбы на Наталье Густавовне ничего не получал из доходов Ольденбургского дома, был богат, так как унаследовал после своей матери, великой герцогини Цецилии, очень крупное состояние. Боевой офицер австро-прусской войны 1866 года и франко-прусской 1870--1871 годов, он, выйдя в отставку, жил главным образом литературными и художественными интересами. Под псевдонимом Антона Гюнтера написал ряд комедий, хотя по натуре был скорее меланхоликом. Сочинил, кроме того, несколько песен и дуэтов. И муж и жена много музицировали. "Герцогиня хорошо играла на фортепьяно и охотно пела звучным меццо-сопрано широкого диапазона. Герцог также играл на фортепьяно и фисгармонии". Два раза в неделю приезжал скрипач, каждый второй раз его сопровождал виолончелист. Особенно охотно исполняли Бетховена и Шуберта. Такие же музыкальные вечера устраивались и в Бродянах. В обоих замках на них бывали постоянные гости, живавшие там зачастую неделями. Можно думать, что и Александра Николаевна с удовольствием присутствовала на этих музыкальных собраниях. В молодости она, несомненно, любила музыку. Во второй половине декабря 1835 года писала брату Дмитрию: "Ты, наверное, знаешь, что я беру уроки пиано. Не упрекай меня за это. Это единственная вещь, которая меня занимает и развлекает. Только занимаясь моими заданиями, я забываю немножко мои горести. Это заглушает их и отвлекает меня от моих черных мыслей..." {М. Яшин. Пушкин и Гончаровы. -- "Звезда", 1964, No 8, с. 188.} Вероятно, и много лет спустя баронессе Фризенгоф были понятны музыкальные увлечения дочери и зятя. Живя в Эрлаа, герцог и его жена, по словам Геннриха, часто ездили в близкую Вену, бывали в театрах и на концертах, посещали выставки. Обычно их сопровождал молодой замковый священник, ставший как бы членом семьи. В те годы, которые он провел в замке, немощная Александра Николаевна, конечно, не могла принимать участия в этих поездках. Литературные интересы... Об огромной бродянской библиотеке я уже упоминал. О библиотеке замка Эрлаа Пауль Геннрих не рассказывает, но, вероятно, и она была богатой -- ведь и владелец этой резиденции, и его жена -- литераторы. Герцог, как мы знаем, писал комедии. Наталья Густавовна была не только художницей, певицей и музыкантшей, но и поэтессой, по словам Геннриха, высокоодаренной. Она выпустила два тома своих стихов. Будучи в Бродянах, я, к сожалению, о них не услышал, а сейчас достать эти тома (скорее, томики) невозможно... Мы знаем из письма 1832 года, что совсем еще тогда молодая Александра Николаевна с восторженным интересом относилась к книгам и картинам соседа-помещика. Спустя шесть лет, 28 июня 1838 года, вдова Пушкина, жившая в то время вместе с сестрой в Полотняном Заводе, в письме П. В. Нащокину просила его прислать сочинения Бальзака, "чем много обяжете женскую нашу обитель" {И. Л. Поливанов. Из архива Л. И. Поливанова.-- "Искусство. Журнал Российской академии художественных наук". 1923 No 1, с. 326.}. Для иностранного читателя Бальзак, надо сказать, автор очень нелегкий. Чтобы одолеть его, нужно основательно знать язык и иметь привычку к чтению. Видимо, она была у обеих сестер, и вряд ли Александра Николаевна утратила ее в старости. Была ли эта старость счастливой? Сказать пока трудно... О прочном и спокойном браке с бароном Густавом я уже упоминал, но кроме мужа были дочь и зять, с которыми