— Я хотел найти молодую веркрысу, которую мог бы назначить своим преемником. Гектор был в списке претендентов. Через пять-десять лет он стал бы тем, в ком нуждается родере и Коалиция, но на данный момент он слишком молод и неопытен, чтобы вести нас. Если сегодня ночью он победит, это будет катастрофа.
— Ага, потому что ты будешь мертв. — Сказала я, аккуратно промакивая свои волосы, стараясь не растирать их и не заворачивать в полотенце, потому что это испортило бы мои локоны. С тех пор, как свадьба начала приближаться, мы с Микой неделями слушали от Жан-Клода лекции о полотенцах. Я буду невестой, а Мике надо будет стоять рядом с нами, и господь в этот день велел нашим волосам выглядеть потрясающе и никак иначе. Даже сейчас, когда я слушала Рафаэля, я старалась помнить об этом. Глупо, но это порадует Жан-Клода.
— Сейчас, когда некому встать на место, моя смерть и правда будет катастрофой, но когда-нибудь я проиграю, Анита. В какой-то момент каждый воин стареет и слабеет, а когда речь идет о двух соперниках одного размера и уровня подготовки, иной раз все решает удача. В боксе и смешанных боевых искусствах проигравший остается в живых, чтобы больше тренироваться и стать лучше, чтобы учиться на своих ошибках и однажды вернуться, завоевав себе победу, но сегодня проигрыш для одного из нас будет фатальным.
— Прежде чем ты опять начнешь затирать, что не сможешь выиграть сегодня — он действительно настолько лучше тебя?
Рафаэль покачал головой.
— Нет, я так не думаю, но для меня его смерть — это растрата потенциала. Я буду оплакивать его проигрыш, а он будет праздновать мою гибель. Сегодня я не могу позволить себе рассуждать, как это полагается царю — видеть в нем великого воина и его потенциал. Я должен быть бойцом — не только телом, но и разумом, и вести себя соответствующе. Мне нужно сузить свое восприятие до уровня Гектора, потому что он верит в свои причины для битвы. Он верит, что через тебя и Жан-Клода я продаю веркрыс в рабстве вампирам.
— Это неправда, и ты это знаешь.
— И все же я не могу доказать это Гектору или кому-то еще из моих врагов. Даже сейчас я хочу, чтобы ты кормилась на мне этой ночью и высосала из них силу.
— Физическая приближенность к объекту усиливает все вампирские способности, Рафаэль. Если сейчас, когда Гектор находится так близко от нас географически, я покормлю на тебе ardeur, это только сильнее убедит его в том, что я собираюсь отдать вас всех Жан-Клоду в качестве рабов и еды.
— Сексуальных рабов. — Поправил Рафаэль.
— Прости, что?
Он улыбнулся, но это была не слишком веселая улыбка.
— Ходят слухи, что искусительная сила Жан-Клода превратит нас всех в сексуальных рабов для него и его вампиров, а также для тех верживотных, которые близки с ним и с тобой.
— Я слышала, что для того, чтобы присоединиться к любой сверхъестественной группе в Сент-Луисе, якобы нужно переспать с кем-то из нас, но прикол про сексуальное рабство — это что-то новенькое. Они что, думают, мы тут сутенеры какие-то, или как, по их мнению, это работает?
— Я не знаю, как и Гектор, но он гомофоб, и сам факт, что я, вероятно, сплю с Жан-Клодом, пугает его и других молодых самцов из наших кланов. В последней битве тот, кого я победил, был похож на Гектора — в нем я тоже видел потенциал и будущего царя. Анита, даже если сегодня я выиграю, я невольно начну разрушать то будущее, которое сам же построил, ведь королевство хорошо лишь настолько, насколько хорош его король. Если тот, кто займет мое место, будет плохим королем, то он уничтожит все, над чем я так долго и упорно работал, а если я продолжу убивать самых сильных и талантливых молодых самцов, то моя победа будешь лишь в битвах, а войну я проиграю. Ты понимаешь, о чем я говорю?
Я кивнула, заворачиваясь в полотенце, и подогнула верхний край, чтобы потом, когда я выйду из душа, ткань не волочилась по полу.
— Думаю, да. Ты победил всех потенциальных плохих царей, из которых вышли бы паршивые лидеры, но теперь ты вынужден биться против тех, кто, по твоему мнению, смог бы править хорошо, просто их время еще не пришло.
— Именно так — даже если сегодня я выйду победителем, это все еще будет потерей для будущего моего народа.
— Мне плевать, если это потеря для будущих поколений, Рафаэль. Мне поебать, что Гектор когда-нибудь станет великим царем. Этой ночью он не должен убить тебя. Он не должен получить твою корону на десять лет раньше положенного. Сегодня речь не о нем, а сегодня, Рафаэль, это все, что имеет значение.
— Твоя речь такая пылкая. Ты правда будешь скучать по мне так сильно, или станешь оплакивать меня только потому, что я — твой союзник и часть твоего оплота?