— Эй, я же уже предложила устроить костер из твоих вещей, если ты хочешь, чтобы я вела себя, как ненормальная.
Он обнял меня.
— Нет, пожалуйста, не стоит.
Я обняла его в ответ и прижалась щекой к его груди.
— Тогда поговори со мной, поговори прямо, не нужно ходить вокруг да около, не надо додумывать, что у меня там в голове происходит. Относись ко мне так, как относился раньше — до того, как мы стали заниматься сексом. Поговори со мной, как с другом, а там разберемся.
Рафаэль потерся лицом об мои волосы.
— Если бы ты была моим другом, я бы сказал тебе, что встречаюсь с женщиной, которой нравится жаркий секс с элементами бондажа, и сперва это было прекрасно — именно то, чего я хотел, но сейчас я хочу просто заняться с ней любовью. Я бы хотел заняться с ней сексом, не связывая ее, не преследуя, не срывая с нее одежду, хотя именно это мне захотелось бы сделать после.
Я прижалась к нему настолько сильно, насколько нам позволяли наши ножи и пистолеты. Натэниэл был прав — они действительно мешают.
— Согласна на разрыв одежды потом, но нам вовсе не обязательно каждый раз заниматься грубым сексом или бондажем, Рафаэль. Если ты хочешь заняться любовью без всего этого, то мы можем попробовать.
— Попробовать. — Повторил он и начал отстраняться.
Я схватила его за пиджак, не позволяя уйти слишком далеко.
— Мать твою, Рафаэль, хватит цепляться к каждому слову. Прислушайся, наконец, к тому, что я говорю, а не к тому негативному дерьму, которое возникает в твоей голове, когда я это делаю.
— Я не понимаю, что это значит. — Сказал он.
Мне пришлось приложить усилие, чтобы не вздохнуть слишком тяжко.
— Это значит, что если ты хочешь заняться любовью без всяких там бондажей, то давай просто сделаем это.
— Мне казалось, что ты практикуешь исключительно бондаж.
— Не всегда.
— Либо же делаешь это с несколькими людьми одновременно — как тот тройничок, который ты предлагала мне ранее.
— Слушай, это мы с тобой обсудим потом, но сейчас, если ты хочешь заняться со мной любовью, мой ответ — «да».
— Да, именно так. — Сказал он, изучая мое лицо.
— Именно так. — Согласилась я, улыбаясь его серьезным глазам.
— А сейчас ты должна сказать, что мне следовало спросить тебя об этом раньше?
Я покачала головой.
— Нет, сейчас я напоминаю тебе, что я согласилась заняться с тобой любовью, а ты почему-то все еще чешешь языком.
Он улыбнулся, и эта улыбка переросла в полноценную ухмылку, которую я не ожидала увидеть на лице Рафаэля.
— Больше никаких разговоров. — Сказал он, взял меня за руку и повел вниз по коридору.
9
Рафаэль помог мне избавиться от одежды, так что теперь я стояла перед ним обнаженная, прямо рядом с кроватью, а на нем все еще были штаны. Даже его ремень по-прежнему был застегнут. Рафаэль стоял босиком на ковре, и его штаны казались слишком длинными сейчас, когда на нем не было обуви. Я скользнула руками по его груди. По сравнению с его смуглой кожей моя казалась еще бледнее, чем обычно, и мне нравился этот контраст. Рафаэль взял меня за руку.
— Твои ладони такие маленькие, но ты единственная женщина, которую мне доводилось раздевать, и у которой при этом был еще более внушительный арсенал оружия рядом с кроватью, чем у меня. — В конце этой фразы он улыбнулся и поднял мои руки к своему лицу, чтобы оставить легкие поцелуи на каждой из моих ладоней.
— Ты знал, что я не похожа на других девчонок, еще до того, как раздел меня.
— Знал. — Согласился он и поцеловал сперва одно мое запястье, а потом другое. Губы у него были нежными, а дыхание — теплым. Он начал процеловывать дорожку по моим рукам — сперва на правой, потом на левой, — пока не дошел до локтя. Там он поцеловал сгиб сперва правой руки, а потом левой. Я ожидала, что он продолжит целовать мои руки, но вместо этого он опустился передо мной на колени и поцеловал меня в живот.
Я проговорила с придыханием:
— На тебе слишком много одежды.
— Это первый раз, когда я занимаюсь с тобой любовью — не просто сексом, а именно любовью. — Рафаэль посмотрел на меня снизу вверх, и что-то в его лице было таким нежным и уязвимым, или каким-то еще, чему я не могла подобрать название. — Я не хочу забывать о твоем удовольствии прежде, чем получу свое. Штаны напоминают мне об этом.
— Умно. — Похвалила я, огладив его лицо кончиками пальцев.
Рафаэль подался вперед и вновь поцеловал меня в живот — ниже, чем в предыдущий раз, а потом еще ниже. Он прокладывал дорожку нежных поцелуев по моему животу, держа руки на моих бедрах — то ли для того, чтобы я оставалась на месте, то ли потому, что не знал, куда еще их деть. Он покрыл поцелуями мой лобок, и ощущения были еще ярче от того, что я была выбрита, и не было ни единого волоска между его губами и мной. Поцеловав меня так глубоко, как только мог, не раздвигая при этом мои ноги, он вновь посмотрел на меня снизу вверх. Его выдох, скользнувший по моим бедрам, был почти горячим. Я вздрогнула и уперлась руками ему в плечи, чтобы найти себе опору.