— Ты лишил ее дара речи. — Заметил Ашер, лежа на кровати рядом с Жан-Клодом.
Я очень старалась игнорировать Ашера, потому что он все еще был в моем черном списке из-за своих паршивых жизненных выборов, которые в итоге привели его к тому, что мы все его бросили. Не так давно Жан-Клод вернул его к себе, но это было единственное исключение — все остальные по-прежнему были злы на него. Сперва эта злость сделала Ашера менее привлекательным для меня, но с тех пор, как он стал вести себя адекватнее, мне становилось все труднее злиться на него, и еще труднее не замечать того, насколько он был красив.
Его волосы обрамляли лицо пушистыми золотыми волнами. Они оба уже успели принять душ и высушить волосы после тренировки, хотя обычно они занимались после этого сексом в ванной, но сегодня им пришлось ограничиться короткой программой, потому что я кормилась на Рафаэле, и Жан-Клоду нужно было сосредоточиться, чтобы удостовериться, что вся энергия, которую мы получили, распределилась как надо, вместо того, чтобы просто омыть всех наших, а именно так бы и произошло, если бы он не помог мне с контролем в процессе. Впервые я покормилась на Рафаэле в чрезвычайной ситуации, когда речь шла о спасении жизней Жан-Клода и Ричарда. В тот раз я точно знала, куда направить энергию, но все-таки я не была в этом деле профи.
Рука Жан-Клода скользнула по волосам Ашера, под золотой вуалью которых скрывалось его лицо. Вот почему они потратили время на то, чтобы высушить волосы, а не заняться сексом — потому что в противном случае Ашер не смог бы закрыть ими шрамы на правой стороне своего лица. Святая вода прожигает вампирскую плоть, как кислота. Несколько веков назад церковники пытались выжечь дьявола из Ашера. Жан-Клод спас ему жизнь, но шрамы от святой воды спускались вниз по левой стороне его тела. В данный момент они скрывались под коричневым парчовым халатом с коричневой же и золотой оторочкой из меха. Поскольку оторочка на парчовом халате Жан-Клода также сливалась с волосами, они походили на пару еще больше, чем обычно. Белль Морт коллекционировала красивых мужчин с голубыми глазами. У Жан-Клода были самые темные, а у Ашера — самые светлые из тех, что я встречала у людей. Глаза Жан-Клода напоминали мне о том, что небо всегда синее, независимо от того, насколько глубока ночь, а глаза Ашера походили на зимнее небо — бледное и холодное, но в данный момент оно поблескивало шутливыми искорками. Я не хотела, чтобы мое оторопевшее молчание стало поводом для смеха, поскольку только гнев удерживал меня от того, чтобы забраться к ним на кровать и получить свою дозу обнимашек от них обоих. Так как Жан-Клод вернул Ашера в свою постель, я могла получить не только обнимашки. Обычно мне не трудно стоять на своем, когда речь идет об отказе, но я не видела их вдвоем вот так, когда кроме нас в комнате никого нет, с тех самых пор, когда большая ссора стала последней соломинкой, сломавшей мое терпение по поводу Ашера. Кажется, я начала вспоминать, почему избегала сталкиваться с ними, когда эти двое вместе.
— Ma petite, ты меня слушаешь?
Я вспыхнула и отвернулась, стараясь скрыть свое смущение.
— Нет, в смысле, да. Но, пожалуйста, повтори то, что ты сказал.
Ашер рассмеялся — не тем ощутимым сексуальным смехом, на который был способен Жан-Клод, а просто счастливым. Мне тут же захотелось улыбнуться в ответ, потому что я любила его, или потому что Жан-Клод его любил. Мы так и не смогли понять, как много моей собственной любви было в чувствах к Ашеру, и насколько она состояла из чувств, которые сочились из Жан-Клода, любившего его на протяжении нескольких веков. Они могли сходиться и расходиться, но оставались любовями всех своих жизней.
— Прости, Анита, я правда извиняюсь за свой смех, но это первый раз, когда я действительно вижу, что ты скучала по мне не меньше, чем я скучал по тебе.
Я попыталась нахмурился в его сторону, но трудно выглядеть суровой, когда твои щеки еще остывают после вспышки румянца.
— Ладно, ты выглядишь потрясающе, а когда вы вдвоем — еще лучше, но даже если я все прощу и забуду, чтобы мы могли снова стать любовниками, это не изменит того факта, что я не могу сделать Рафаэля крысой своего зова, не получив в ответ войну с Нарциссом и его вергиенами.
— Он не станет начинать войну, ma petite. Нарцисс уже успел остыть с тех пор, как Ашер оскорбил его своим решением оставить его ради Кейна. Ему пришлось бороться, чтобы сохранить уважение своего клана, и это занимало его большую часть времени.
— Ты же только вчера мне сказал, что я не могу сделать Рафаэля крысой своего зова из-за Нарцисса.