— Будет ли это чересчур, если я попрошу тебя накраситься и распустить волосы? — Спросил он.
— Накраситься — пожалуйста. Волосы обсудим. Они мешают мне во время драки.
— Ты на меня злишься. — Заметил Рафаэль.
— Злюсь? Нет. Расстроена? Охренеть как.
Мика вскинул руку.
— Меня ты тоже расстроил. Если ты знал, что Аните, вероятно, придется побивать себе дорогу сквозь толпу так же, как это пришлось делать мне, тебе следовало упомянуть об этом, когда мы обсуждали наш план.
— Я уже сказал — если бы я мог представить, что посредством голосования они вынудят ее пробиваться ко мне силой, я бы не стал приглашать ее сегодня. — Ответил Рафаэль, и я ощутила, как его сила протанцевала по моей коже теплым дыханием.
— Извинения — это очень мило, Рафаэль, но если что-то случится с Анитой до того, как она войдет в твой мир и сядет рядом с тобой, то мы незамедлительно нанесем тебе визит. — Сказал Жан-Клод.
— Это угроза?
— О, да.
— Эй, мы тут все в одной лодке. — Напомнила я.
— Нет, с этого момента мы — мужчины, которые помолвлены с любимой женщиной, и мы оставляем за Рафаэлем право решать, достаточно ли хорошо он знает свой народ, чтобы рисковать твоей жизнью.
— В точку. — Подтвердил Натэниэл, и его сила вспыхнула жаром, чтобы столкнуться с энергией Рафаэля — это произошло настолько внезапно, что я увидела проблеск черного меха во тьме внутри меня самой, там, где затаились мои звери. Мой собственный леопард вскинул голову, мелькнув золотыми глазами, а глаза моей крысы были подобны темной вспышке в лунном свете.
Крыса потянулась на свет и леопард присоединился к ней, как если бы он вышел на охоту. Большой черный силуэт следовал за маленьким, а в следующую секунду крыса вдруг стала большой — такой же внушительной, как леопард.
Я моргнула и оторвалась от своего внутреннего движняка, сосредоточившись на том, что происходит в комнате, и обнаружила, что Рафаэль переместился ближе ко мне. Меня как будто подключили к розетке — толчок энергии пронесся сквозь меня по направлению к моей крысе. Так много было силы, что это ощущалось почти болезненно. Внезапно крыса так резко прыгнула на леопарда, что у меня подкосились ноги. Рафаэль схватил меня за руку, чтобы помочь устоять, но крыса продолжала подниматься к поверхности, и мои звери разрывали меня изнутри.
Я отшатнулась от него, и внезапно рядом оказался Натэниэл, удерживая меня. В тот миг моя пантера издала громкий рык, и он ударил по ушам моей крысы, но они все еще разрывали меня на части. Я знала, что боль, которую они причиняют, не реальна, знала, что они вовсе не разрывают мои внутренние органы, но ощущения были такие, словно именно этим они и занимаются.
Мне не надо было смотреть на Рафаэля, чтобы понять, что он упал на колени вместе с нами, а моя крыса поднялась вновь, заставив леопарда покатиться кубарем. Натэниэл перекатился через меня, и леопард дал сдачи, но мне было нужно, чтобы это остановилось.
— Рафаэль, отвали! — Рявкнула я.
— Что происходит? — Спросил Мика.
— Я чувствую крысу внутри нее, прямо сейчас. — Ответил Рафаэль, и я не заметила в его голосе сожалений по поводу того, что он причиняет мне боль. Скорее он был удивлен, как будто происходило нечто хорошее.
— Все должно быть не так. — Прокряхтел Натэниэл. По голосу было слышно, что ему тоже больно, как и мне. Они оба должны были страдать — это одна из способностей moitié bête, забрать часть боли мастера себе.
— Я — царь. — Рафаэль произнес это таким тоном, как будто это все объясняло.
— Ей ты не царь, я ее царь. — Вмешался Мика и коснулся моего лица, стоя над нами. Его леопард пролился в мою тьму и затащил в нее моего леопарда. Мика даже не попытался сражаться с крысой — он просто позвал к себе моего леопарда, как большая черная тень, и больше ни для кого там не было места, особенно когда рядом с нами был Натэниэл.
— Ее глаза. — Пробормотала Клодия.
Кожа Натэниэла вспыхнула жаром и он поднял на меня серые глаза своего леопарда. Среди всех оборотней, кого я встречала, он был единственным, чей человеческий цвет глаз был куда более экзотичным, чем у его зверя.
— Смотри на меня. — Позвал Мика.
По-прежнему стоя на коленях, мы посмотрели на него, и я знала, что сейчас мы втроем впервые смотрели друг на друга глазами наших леопардов.
13
Когда все успокоились достаточно, чтобы мои глаза больше не горели желтым огнем леопарда, я повернулась к Рафаэлю.