Я накрыла своей ладонью его руку в том месте, где он касался моего плеча. У меня перед глазами все еще стояла его спина — красная, как мясо, в то время как он сам был закован. К двери в качестве послания была прибита кожа. Я все еще видела, как Рафаэль лежит лицом вниз на столе, а на запястьях, лодыжках и шее у него серебряные скобы. Они крепились прямо к столу. Рафаэль был обнажен, но не только одежду с него сняли. Вся задняя часть его тела была кровавым месивом. Я нашла хозяина кожи, которая висела на двери. Красивое и смуглое лицо Рафаэля было поникшим, он был без сознания.
Среди всего, что я видела, это была одна из самых жутких вещей, которую один человек сотворил с другим.
— Рафаэль, ты был достаточно силен, чтобы выдержать пытку до того, как мы прибыли. Если бы ты сделал то, чего от тебя хотели, и отдал контроль над веркрысами, им бы хватило сил, чтобы захватить весь город.
— Я бы не отдал свой народ такому чудовищу — неважно, что бы они со мной сделали.
Я не стала ему говорить, что большинство людей, даже очень сильных людей, сдались бы под такой пыткой. Как говорит мой друг Эдуард, рано или поздно все ломаются. Вслух я ответила:
— Мне жаль, что я не убила Мастера Зверей до того, как он уехал из города.
— Ты убила его единственного сына. Для такого старого вампира, как Мастер Зверей, это достаточно серьезная месть.
— Ага, его шансы завести потомство в таком возрасте ничтожно малы.
— Арлекины еще не нашли его?
Я покачала головой.
— Мы освободили его от Матери Всей Тьмы, но после этого он исчез. Думаю, он боится того, что мы, да и все его враги, можем с ним сделать, если найдем его.
— Члены старого Совета вампиров веками наживали себе врагов. — Заметил Рафаэль.
— Ага. — Подтвердила я и отступила назад. — Пойдем оденемся и найдем себе спальню.
— Я испортил настрой своими разговорами о старых врагах. — Сказал он.
Я глубоко вдохнула и медленно выдохнула.
— Чуть-чуть. Ладно, может, сильно испортил, но давай все-таки найдем спальню и проверим, сможешь ли ты вернуть мне настрой.
Честно говоря, воспоминания о пытках над Рафаэлем, которые мелькали в моей голове, отметали секс на задворки моего сознания. Будь он просто моим любовником, я бы сказала: «Давай отложим», но этой ночью ему предстоит драться не на жизнь, а на смерть. Будь я в него влюблена, я бы хотела заняться сексом просто потому, что это может быть наш последний шанс, но я не поэтому предложила ему найти спальню. Если это последний раз, когда я могу на нем покормиться, последняя возможность разделить с Жан-Клодом и нашими ребятами энергию веркрыс со всей страны, то я должна это сделать, хотя это была не единственная причина. Если Рафаэль сегодня умрет, то я пожалею, что отказалась. Друзьями мы с ним были гораздо дольше, чем друзьями по койке, и именно дружбы с Рафаэлем мне будет не хватать.
6
Мы с Рафаэлем оделись, вернули на место свое оружие и теперь шли по коридору в сопровождении Клодии и Бенито, держась за руки. Я пыталась уговорить их остаться и принять душ, но они были твердо намерены проводить нас до спальни. Рафаэль отнесся к этому спокойно, так что я тоже решила не спорить. Он все-таки их царь, и в этом мне его не превзойти, что бы я ни сказала или ни сделала.
Мы с Рафаэлем передвигались без каких-либо проблем — никакой неловкости, которая бывает, когда прогулка рука об руку на свидании становится настоящим вызовом ритму ходьбы, как если бы ваша внутренняя музыка не сочеталась, но это все еще не было романтично. Я снова почувствовала, как меня напрягает тот факт, что мне физически комфортно с любовником, в которого я не влюблена. Мысль об этом ранила ту маленькую и лиричную часть меня, которая искренне верила в белое платье и единственную любовь на всю жизнь. Я смирилась с тем, что у меня было больше одной любви, но какая-то часть меня по-прежнему держалась за мысль о том, что некоторые вещи происходят только когда в твоей жизни случается Любовь с большой буквы. Очередная разрушенная иллюзия.
Рафаэль покачивал моей рукой, зажав ее в своей ладони, как он всегда делал, если считал, что я слишком глубоко задумалась над чем-то помимо его присутствия рядом со мной. Я знала, что сейчас он что-нибудь скажет, потому что это было то самое покачивание.
— У тебя есть какие-нибудь предпочтения относительно гостевой комнаты, которую нам следует выбрать? — Поинтересовался он.
У себя в голове я подумала: «комната, в которой я ни разу не была с кем-то еще», но это казалось совсем уж бестактным, так что вслух я сказала:
— В двух гостевых теперь есть душ. Думаю, стоит выбрать одну из них.
— Мне казалось, ты хочешь, чтобы сегодня мы были в постели. — Заметил он, улыбаясь мне.
Я послала ему улыбку в ответ и сказала:
— Так и есть, но после всего мы сможем спокойно помыться и нам не придется никого выгонять из общих душевых.
Он приподнял мою руку и потерся об нее губами, пока мы продолжали идти. Это движение было мягким и не нарушило темпа нашей ходьбы.
— Ты каждый раз так переживаешь о том, что доставляешь неудобства другим. Но скоро ты станешь королевой. Тебе следует пользоваться этим, Анита.
Я покачала головой.
— Не думаю, что официальный титул сильно меня изменит.
— Будь ты моей царицей, я бы хотел наряжать тебя, как мою леди, и завалил бы тебя подарками.
Я рассмеялась.
— Жан-Клоду повезло, что он уломал меня на свадебное платье, сшитое дизайнером на заказ. Он знает, что не стоит давить на меня в плане шикарных шмоток каждый божий день.
— Думаешь, свадьба ничего не изменит? — Спросил Рафаэль.
— Уж лучше бы не изменила. — Ответила я, и в моем тоне было немного угрозы, которую я и не пыталась скрыть.
— Желаю тебе больше удачи, чем я получил на этом поприще.
Я уставилась на Рафаэля, изучая его лицо. Не знаю, что бы я ему ответила, но в этот момент я ощутила всплеск энергии в противоположном конце коридора. Чудесной и радостной энергии двоих любовей всей моей жизни.
Мика с Натэниэлом показались на том конце коридора, держась за руки, и это было как будто солнце взошло внутри моей грудной клетки — настолько трудно мне стало дышать. Моя реакция была настолько бурной, что это было просто смешно. До того, как в моей жизни появились Жан-Клод и эти двое, меня никогда так не уносило от чувств. Мика был моего роста — единственный настолько же невысокий мужчина, как и я, с которым мне доводилось встречаться. Натэниэл был повыше — где-то пять футов и девять дюймов (175 см. — прим. переводчика). С тех пор, как я его встретила, он вырос на три дюйма и неплохо раздался в плечах. Его темно-рыжие волосы когда-то спускались к лодыжкам. Сейчас они были лишь чуть ниже плеч — сияющие и абсолютно прямые. Темно-каштановые волосы Мики были такой же длины, но они так сильно вились, что в намоченном состоянии становились гораздо длиннее. Обычно я не считаю Мику более изящным из них двоих, но, может, это потому, что чаще всего они находятся рядом со мной, и мне редко удается увидеть их вдвоем со стороны.
Мика был сложен, как пловец, с той самой V-образной линией плеч, которая спускалась к узкой талии и бедрам. Он мог бы проводить столько же времени в качалке, сколько и Натэниэл, но ему никогда не светит нарастить такой же мышечной массы, как у нашего общего парня. Они оба были сильными, но за футболкой, джинсами и ботинками Мика мог это скрыть, а Натэниэл — нет. Он был этакой мужской версией старомодного пин-апа — сочный и мускулистый, но лицом скорее красивый. До того, как он подрос и набрал мышц, его красота была практически андрогинной. Сейчас он по-прежнему был красив, но даже со спины и с длинными волосами казался исключительно мужчиной. Мика по-прежнему маячил где-то на границе с андрогинностью, и это его немного бесило. Нам с ним обоим уже за тридцать, и никаких скачков роста нам больше не видать.