— Совершенно верно, — прервал Эймс. — И не является ли договор между «М—Д компани» и «Континентал» единственным договором на выполнение таких работ? Другими словами: помимо договора с «Континентал», есть ли у «М—Д компани» какие-нибудь другие договоры?
— Не знаю.
— А вы знаете, сколько раз перезаключался договор между профсоюзом транспортных рабочих и «Континентал»?
— Я не уверен, но, кажется, раза два-три.
Эймс заглянул в свои заметки.
— Три раза. Вы припоминаете какие-нибудь трудности, возникавшие при перезаключении договора с «Континентал»?
— Ничего конкретного не припоминаю. Мне приходится вести переговоры с разными фирмами о заключении и перезаключении договоров раз сто… нет, раз пятьдесят в год.
— Очевидно, я опять смогу вам помочь. Всякий раз, когда возникала необходимость, основной договор перезаключался с «Континентал» без всяких изменений и дополнений. А в других случаях бывает так же, мистер Рафферти?
— Бывает. Если рабочие получают все, что должны получить, если нет жалоб, а условия, часы работы и ставки…
Эймс поднял руку, пытаясь остановить лавину слов.
— Вы говорите — бывает. И все же трудно себе представить, чтобы профсоюз при перезаключении договора не добивался новых привилегий для своих членов. Ну, а сейчас…
Эймс умолк, заметив, что сенатор Феллоуз подает ему какие-то знаки.
— Конгрессмен Эллисон хочет задать вопрос свидетелю, — объявил Феллоуз. — Слово имеет конгрессмен Харви Эллисон.
— Я хотел бы уточнить это обстоятельство, — звучным, как на сцене театра, голосом заговорил Эллисон. Он сдвинул очки на лоб, наклонился вперед и уперся локтями в стол. — Вы заявляете, что, выступая в качестве представителя профсоюза, вели переговоры о перезаключении трудового договора между принадлежащей вам фирмой и «Континентал харвестер компани»?
Сенатор Феллоуз с нескрываемым раздражением взглянул на Эллисона: «Вот и поработай в этих комиссиях, созданных совместно сенатом и палатой представителей, будь они прокляты! И от своих сенаторов неприятностей хоть отбавляй, а тут еще возись с конгрессменами. Правда, и среди них попадаются интеллигентные люди, но Эллисон… — Феллоуз пожал плечами. — Да и чего ждать от таких, как он? Ну не позор ли, что он не потрудился заранее ознакомиться с материалами или хотя бы внимательно выслушать показания свидетелей? Уж тогда бы он не задавал подобных вопросов».
От Феллоуза не укрылось, что Эймс что-то прошептал Эллисону.
— Я категорически заявляю, что не выступал…
Эллисон кивнул Эймсу и прервал Рафферти.
— Я хочу задать вопрос несколько иначе. Вы говорите, что вели переговоры о перезаключении трудового договора между служащими и рабочими — членами вашего профсоюза, с одной стороны, и «Континентал» — с другой, будучи в то же время владельцем фирмы, имевшей монопольный договор на выполнение работ для «Континентал». Я правильно вас понял?
— Не я владелец фирмы, заключившей договор с «Континентал».
Эллисон, казалось, встал в тупик, но тут же на его лице появилось раздражение, и он решительно сдвинул очки на нос.
— Хорошо, хорошо, я имею в виду фирму, принадлежащую вашей жене.
— Это вопрос?
— Да.
— Что ж, в таком случае я отвечаю: да.
— Неужели вы, мистер Рафферти, полагаете, что можете честно и добросовестно представлять членов своего профсоюза, если принадлежащая вам… я хочу сказать, принадлежащая вашей жене фирма производит деловые операции и получает доход в результате наличия договора с фирмой, которую вы, как представитель союза…
Конгрессмен почувствовал, что запутался, и смутился, однако его выручил Рафферти.
— Да, безусловно, — заявил он. — Одно не мешает другому, между тем и другим нет ничего общего.
— Позвольте, позвольте, мистер Рафферти, — продолжал настаивать Эллисон, понимая, что находится в самом центре внимания, и не желая терять ни секунды драгоценного времени. — Вы профсоюзный функционер или бизнесмен? Я полагаю, что…
— Я одновременно и профсоюзный работник и бизнесмен. Функционер профсоюза, не разбирающийся во всех тонкостях деятельности фирм и предприятий, не в состоянии вести переговоры с бизнесменами. Поймите меня правильно: во всем, что связано с «М—Д компани», я не могу считать себя бизнесменом, поскольку не я владею и не я руковожу фирмой. Но я не питаю вражды к бизнесменам и отношусь к ним с пониманием. Как деятель профдвижения, наделенный трезвым взглядом на вещи и ставящий превыше всего благополучие членов своего союза, я считаю, что хозяева и рабочие должны понимать друг друга и объединять свои усилия во имя блага и процветания нашей великой страны.