Джеймс Деэни привел Джека Рафферти в их маленький домик в районе Хантингтон-парка вечером в тот самый день, когда Марте исполнилось двадцать лет. Этого вечера она никогда не забудет, и не потому, что тогда встретилась с человеком, которому суждено было вскоре стать ее мужем.
Едва выглянув из окна и увидев, что около дома останавливается такси, Марта сразу поняла, что произошло что-то плохое. Вообще-то Марта в тот день часто подбегала к окну. Отец обещал вернуться пораньше (он опять остался без работы, но каждое утро отправлялся в город якобы в поисках места, а на самом деле для встречи с дружками). Марта знала, что он собирается взять в сберкассе некоторую сумму из их скудных накоплений и купить ей, имениннице, какой-нибудь подарок; она даже приготовила специальный ужин по такому торжественному случаю.
Деэни жили в районе, где появление одного из местных обитателей на такси служило признаком чего-то необычного: либо глава семьи напился пьяным, либо пожаловали важные гости. Точно так же появление разносчика телеграмм могло означать здесь лишь одно: внезапную смерть какого-то родственника.
Таксист вышел и открыл заднюю дверцу. Из машины вылез незнакомый Марте стройный юноша без шляпы. Потом он и водитель помогли выбраться ее отцу. Лицо его было в крови, пятна крови виднелись на белой рубашке и брюках — отец был ранен.
Побледневшая и перепуганная Марта подбежала к двери. Юноша молча расплатился с таксистом, и тот сразу уехал. Отец взглянул на Марту ничего не видящими глазами, и Марта сообразила, что сейчас не время задавать вопросы. Она положила его руку себе на плечо, и вдвоем с юношей они привели отца в гостиную и уложили на кушетку.
— Вызовите врача, — распорядился молодой человек, — да поскорее. Вы же, наверное, знаете какого-нибудь врача здесь, поблизости.
Марта растерянно кивнула и выбежала из дома. Так она впервые получила от Джека Рафферти распоряжение и покорно, ничего не спрашивая, выполнила его.
После того как врач промыл и зашил рану на голове Деэни и дал ему снотворное, он занялся юношей, лицо которого тоже было перепачкано кровью. Кто-то ударом дубинки сломал ему нос. Ничего особенного врач не мог для него сделать, но кое-чем помог.
Позже, когда Марта готовила на кухне кофе, молодой человек подошел к двери, остановился на пороге и принялся наблюдать за ней.
— Что произошло? — все еще не оправившись как следует, спросила девушка. — Где вы…
— Вы его дочь?
— Да, я его дочь.
— Он рассказывал, что у него есть дочь. Я Рафферти, Джон Кэрол Рафферти.
— Что произошло? — Марта повернулась к юноше и, не сводя с него глаз, повторила: — Что с ним случилось?
— Сначала была демонстрация, потом митинг безработных на площади. Ваш отец не принимал участия ни в том, ни в другом. Во время моего выступления появилась конная полиция, по спинам безработных загуляли дубинки. Двое полицейских загнали меня в угол и принялись колотить. На помощь мне бросился ваш отец. Кончилось это тем, что полицейские избили нас обоих.
Марта в упор смотрела на Рафферти, она видела в нем лишь человека, по вине которого пострадал ее отец.
— Демонстрации, демонстрации… — с ожесточением бросила она. — Мне казалось…
— Ничего, с ним все будет в порядке, — заверил ее Рафферти. — Так сказал доктор. Я, пожалуй, пойду.
— Можете поесть и выпить чашку кофе, если уж пришли. Все равно ужин испорчен. — Она пожала плечами, но ее злость прошла.
— Нет, не хочу. Большое спасибо, мэм, но…
— Меня зовут Мартой. Снимите пиджак — он у вас в крови, умойтесь и приведите себя в порядок. Доктор сказал, что вам нужно успокоиться, если вы не хотите, чтобы у вас снова началось кровотечение. Пойдите умойтесь, а я пока накрою стол.
— Ну что ж, есть так есть! — Рафферти улыбнулся, и Марта только теперь как следует его рассмотрела. Она обнаружила, что он очень молод (вероятно, моложе ее), что у него милые карие глаза и очень хорошие белые зубы, что его иссиня-черные волосы спускаются низко на лоб, что у него вовсе не смуглая кожа, как можно было ожидать, судя по цвету волос, а очень тонкая и очень белая, и румяные щеки.
Рафферти согласился поужинать, а позже Джеймс Деэни, присоединившийся к ним, чтобы съесть тарелку супа, уговорил его остаться переночевать. Тут же выяснилось, что Рафферти все равно негде провести ночь — как раз утром в этот день его выселили из меблированных комнат. Он не только переночевал, но и остался жить в комнате Стива, пустовавшей с тех пор, как брат Марты поступил на службу в военно-морской флот.