Досада острыми щепками впилась в совесть. Засунув это все подальше, Джульетта решила не поддаваться ни Рагнару, ни его «сердечному стриптизу», ни его обиженному виду.
– Развяжи меня!
– А ты будешь себя хорошо вести?
– Слушай, ты тоже мне нравишься, ладно? – Джульетта изо всех сил попыталась высвободиться из веревок. Без толку. – Думаю, ты в курсе, что чертовски сексуален и хорош, и да, встреться мы на каком-нибудь церковном собрании, все вышло бы просто замечательно. Но так не случилось. – Она отвела взгляд, чтобы не видеть надежды, вспыхнувшей в его глазах. – Я должна сделать то, что должна, иначе я покойница. Так что лучше считай меня врагом, Рагнар.
Его улыбка была ярче кометы в ночном небе.
– Просто не могу.
Джульетта зажмурилась и сделала глубокий вдох. А затем привела веский довод.
Если оглянуться назад, возможно, принять предложение Менскейпа касательно траха на пляже было мудрее.
Вместо этого Джульетта сказала ему поцеловать ее в задницу, а потом пнула в пах. Ничего хорошего из этого не вышло.
Сколько она вот так просидела с онемевшими руками, онемевшей задницей и онемевшим мозгом на твердом металлическом полу карцера? Наверное, часов семь. Долгих, долгих семь часов. И минимум половину этого времени ее желудок громко и беспрестанно выражал свой протест.
Вот так заварушка. И какие у нее теперь замечательные варианты? Может, ее убьет Менскейп. Может, Уильям Злодейский. Или же она сама умрет от Синдрома отсиженной задницы. Или усохнет от голода. Фантастические буфера Джульетты сморщатся, и останется от нее только кучка костей и мини-юбка на пустом полу.
Ну какая дура откажется от секс-каникул с секс-богом и вместо этого ранит его самую важную сексуальную часть тела?
Джульетта, Чудо-гений.
Если оставить в покое секс – какая женщина оттолкнет от себя самого интересного мужчину, которого только встречала в жизни? Охотница застонала и поменяла позу, хотя удобнее от этого не стало. Затекшие конечности пронзила боль. «Если бы только он пришел». По крайней мере, Джульетта могла бы тогда неискренне покаяться, до тех пор, пока тюремщик ее не накормил бы. Но после того опрометчивого пинка Рагнар, не говоря ни слова, швырнул ее в карцер (правда сначала взвыл, помолчал, оскалился, снова взвыл и цветисто выругался).
«Всегда любила матерщинников», – хихикнула про себя Джульетта.
Затем улеглась на спину и принялась снова пересчитывать две тысячи девятьсот восемьдесят один болт в потолке. Один: одна печальная связанная охотница за головами. Два: два пострадавших cojones. Три: три часа, как она не ела. Четыре: четыре часа, как не ходила в туалет. Пять: пять пальцев на каждой руке сейчас гниют и потом отпадут от нарушенной циркуляции крови. Шесть: похоже на «секс». «М-м, секс». Семь…
Люк карцера с грохотом распахнулся, Джульетта подскочила и постаралась сесть.
– Прости – не убивай меня!
Слова эхом пронеслись по комнате и отскочили от мощной грудной клетки похитителя. Скрестив руки на упомянутой груди, Рагнар стоял на пороге и смотрел на пленницу.
– Мне очень жаль. Это был удар ниже пояса… никаких намеков. – Она улыбнулась, больше всего мечтая, чтобы на этом гранитном лице вновь появилась та непринужденная улыбка, о которой Джульетта так скучала. Ничего подобного.
Может, немного шарма не помешает? Охотница кокетливо похлопала ресницами.
– Рагнар, ты потрясающий мужчина. Думаю, мы не с той ноги начали. Кхм, опять же, никаких намеков. – Джульетта поморщилась, чувствуя, как своими словами роет себе могилу.
Менскейп хмыкнул и пнул какую-то былинку на полу.
– Есть хочешь?
Желудок охотницы выбрал этот момент, чтобы громко напомнить о себе. На секунду каменная маска Рагнара треснула, и он, кажется, почти что улыбнулся.
– Вставай. Идем.
Тюремщик развернулся и вышел. С третьей попытки Джульетта смогла подняться на затекшие ноги и, шаркая, похромала следом. «Что ж, теперь буду знать, что меня ждет в восемьдесят лет. Если доживу до этого возраста». Наконец цель – камбуз – достигнута. Оттуда доносился божественный аромат… говядины? Джульетте до того захотелось есть, что колени подкосились, точно вареные спагетти. Спагетти? Может, это ими и пахнет? Едва не капая слюной, охотница прокралась в комнату, не спуская глаз со стоявшего в противоположном углу Рагнара.
Он возвышался над плитой, что-то помешивая своим хвостом, который казался все привлекательнее и привлекательнее. Было что-то немного непристойное в том, как, похоже, во всех штанах Менскейпа имелось отверстие для данной части тела. А под «немного непристойным» Джульетта подразумевала «просто сногсшибательное».
С потолка свисали всевозможные кастрюли и сковородки, листочки специй висели вдоль резной деревянной стойки. Охотница облизнулась при виде забитого доверху винного шкафа. Повернувшись обратно к хозяину, она стала вежливо дожидаться, когда он сделает первый шаг. Восхитительный зад Рагнара покачивался из стороны в сторону, когда он тянулся то за тем, то за другим, чтобы добавить в блюдо. И правда потрясающий мужчина. Между ног Джульетты снова стало покалывать. Вскоре хозяин ковшом разложил макароны в красном соусе по тарелкам и приказал гостье сесть.
Та повиновалась и с совершенно прямой спиной устроилась на стуле, нетерпеливо водя ногой по полу. А еще по-прежнему улыбалась Рагнару, преисполнившись решимости его очаровать. «Интересно, предложение касательно горячего секса на пляже еще в силе?» До чертиков счастливая, что больше не сидит на полу карцера, охотница, возможно, согласилась бы на многое (и весьма непристойное), только чтобы больше туда не возвращаться. Ой, ну кому она голову морочит? Возможно, ага.
Не впечатлившись ее неуместными улыбочками, Рагнар со стуком поставил наполненную до предела тарелку перед пленницей и такую же перед собой. Джульетта закрыла глаза и наклонила голову, вдыхая волшебный аромат и невольно клюнув носом в соус. Запах незнакомых специй дразнил обоняние, а на кончике носа осталась капелька томатной пасты.
Рагнар сел напротив и хмыкнул. Совсем чуть-чуть. Затем вспомнил, что собирался быть сердитым, и снова нахмурился.
Джульетта выгнула спину и выпятила свой впечатляющий бюст.
– Можешь меня развязать? Ну пожалуйста?
Как она и надеялась, прежде чем встать, Рагнар невольно засмотрелся на ее грудь. Затем, в мгновенье ока вынув из подставки огромный разделочный нож, подошел к пленнице и одним движением разрезал веревку. С пульсирующими от боли плечами Джульетта медленно вывела руки вперед.
– Спасибо, – прошептала она, глядя в непроницаемое лицо Менскейпа.
Тот стер с ее носа капельку соуса и облизнул палец. Охотница сглотнула. С трудом.
Рагнар сел на место и принялся за еду. Джульетта последовала его примеру, хотя мышцы еще протестующее ныли. Насыщенное, сытное и такое вкусное блюдо походило на земную пасту, только острее и макароны оказались потверже.
– Очень, очень вкусно. – Джульетта с хлюпаньем втянула в рот длинную макаронину. Еда показалась ей даже лучше секса. Ну почти. – Ты часто готовишь?
Менскейп не ответил, подчеркнуто продолжая есть.
– А вот я только пирог умею делать. Тот самый, что ты съел. И он лучше кексов, – не смогла удержаться Джульетта.
Рагнар удостоил ее взглядом, только его глаза стали еще холоднее.
Отчаявшись, Джульетта сунула в рот еще немного вкусного, похожего на спагетти блюда.
– Мы что, больше не друзья?
– Мы ими никогда и не были.
– Да ладно. Ты залазил руками мне в трусики – значит, мы друзья.
Джульетта изогнула бровь и облизала нижнюю губу. Рагнар откинулся на стуле, отчего бедная деревянная конструкция заскрипела.
– Друзья так не поступают.
– Ой, ну брось. Ты же меня похитил!
– Ты первая меня похитила.
– Я не похищала, а увозила, чтобы обменять на вознаграждение. Неужели ты собирался бросить меня умирать там, в карцере, потому что я пнула тебя в…