Выбрать главу

Лучше поспешить. Джульетта сама покойница, если в ближайшие двадцать четыре часа не доставит Рагнара заказчику. Она неделю угрохала, чтобы выследить беглеца до этой долбаной планетки на пересечении Нигде и Оставь надежду всяк сюда входящий.

Пара потрясающих лазурных глаз осмотрела охотницу сверху донизу, особо остановившись на:

1) промежности, едва ли не выглядывавшей из-под самой короткой юбки, которую Джульетта смогла у себя найти;

2) груди, вздымавшейся в вырезе кожаного жилета, и -

3) снова на промежности.

Приятно. Не зря же Джульетта прикупилась в магазине «Мы – шлюхи».

– Угости меня выпивкой, – повторила она, откинув волосы назад. Он что, ее не понял? Серьезно, к этому моменту большинство мужчин обычно уже дрожащей лужицей гормонов расплывались у неудобных, но таких соблазнительных шпилек Джульетты.

Рагнар улыбнулся, обнажив хорошие, почти ровные зубы. Волна чистого желания омыла грудь Джульетты, опустившись затем в район вызывающей мини-юбки. Охотница всегда испытывала слабость к неподходящим мужчинам с обаятельными улыбками.

– Сама подошла – сама и угощай, блондиночка, – ответил Менскейп, не опуская оружия.

Джульетта отпихнула ствол прочь одним пальчиком с ярко-красным маникюром.

– Не называй меня больше блондиночкой, и угощу.

В уголках этих опасных небесно-голубых глаз появились морщинки.

– А как мне тебя звать?

– Джульетта.

– Джульетта?…

– Просто Джульетта.

– Что, сегодня без фамилий?

Охотница, поерзав, слезла со стола и плюхнулась на стул.

– И это, по-твоему, сексуальные шуточки? А если я выпью, они покажутся мне лучше?

Рагнар рассмеялся – низким, глубоким смехом, загрохотавшим в его широкой груди. Затем сел и снова оценивающе посмотрел на новую знакомую – медленно, не спеша, омывая ее взглядом, точно теплой волной.

– А ты мне нравишься, Просто Джульетта.

Она невольно улыбнулась в ответ – не могла устоять перед искренним смехом. Рагнар сунул два пальца в рот и свистнул. Мгновенно рядом возникла официантка и принялась хихикать, поглаживая своими щупальцами коричневую кожаную куртку Менскейпа и скрывавшиеся под ней мощные плечи.

– Виски, – заказал Рагнар, приподняв брови.

Одно из щупалец приобняло его за шею и из желтого стало цвета фуксии. Официантка снова хихикнула, затем словно встряхнулась и не спеша пошла обратно к бару, без конца оглядываясь на привлекательного клиента.

– А ты умеешь произвести на женщину впечатление. – Джульетта вытянула и скрестила ноги, позволяя Рагнару на них полюбоваться. – Как думаешь, я от тебя поменяю цвет?

– Давай проверим.

Джульетта рассмеялась, затем поймала взгляд Рагнара и удерживала его как можно дольше. Обольщение на девяносто процентов заключается вот в таких жарких волнующих взглядах. Оставшиеся десять процентов зависят от груди. Может, Джульетта и не самая красивая девушка в галактике, но природа, несомненно, не обделила ее, наградив просто убийственным телом и мозгами, достаточными, чтобы сломать даже самую упертую цель. Ну куда такому, как Менскейп, заподозрить угрозу в лице навязчивой дамочки? Не-а, если поведение официантки хоть как-то свидетельствовало о том эффекте, что Рагнар обычно производил на существ женского пола.

Джульетта наклонилась вперед и прошептала:

– И какого же цвета я стану?

Менскейп выпрямился. Его завораживающий запах – выпивка и машинное масло – донесся до носа охотницы, опьяняя не меньше, чем виски, что уже плескалось в животе.

– А какого цвета ты хочешь стать?

– Я первая спросила.

– А я второй.

Джульетта откинулась назад с деланным вздохом. Собеседник только что провалил часть «Вопрос-ответ» в соревновании за звание «Мужчина вечера».

– Да уж, парень, флиртуешь ты отстойно. Кстати, как тебя там?…

Менскейп сощурился, но улыбнулся. Добродушный. Качество, что всегда зачаровывало Джульетту.

– Рагнар Менскейп, капитан «Бобо», самого быстрого корабля в галактике.

– «Бобо»? – фыркнула охотница. – Твой корабль называется «Бобо»? А первым помощником у тебя кто – клоун Радуга?

– Не очень-то вежливо. Я купил корабль давным-давно и позволил младшей сестре придумать ему имя. Вот она и назвала его «Бобо», в честь любимого покрывала. Или так, или «Розовый единорог».