Джульетта сглотнула подкатившую к горлу желчь. Внутренности скрутило от представшей картинки. Вот же псих! Охотница всякого навидалась, но набивать чучела своих убитых врагов и выставлять все это дело напоказ в собственном доме… больной извращенец! Неужто им с Рагнаром тоже светит вот так застыть с остекленевшими глазами, склонившись в священном ужасе перед королем Уильямом Чокнутым Садистом?
Менскейп взял лицо Джульетты в ладони:
– Ты бледная как смерть. Тошнит?
– Нет. – Она покачала головой и усмехнулась: – Нет, я в порядке. Наверное, зря не выбрала секс-рабство.
– А теперь послушай меня. – Рагнар сжал ее в объятиях, выдавив из Джульетты судорожный вздох. – Мы выживем, несмотря ни на что.
– Да? И займемся всеми этими вещами, о которых ты упоминал, типа секс на пляже и тэ дэ?
– Даже лучше. Теперь я привязан к тебе гораздо сильнее. – Рагнар снова взял ее лицо в ладони и одарил теплым и невероятно нежным взглядом.
«Боже правый! Он ко мне привязан!»
И, естественно, охотница его оттолкнула и напустила на себя наикрутейший вид. Ибо так велит руководство для альфа-героинь.
– Ну и чего он не приходит? Может, рванем отсюда?
– Бесполезно. Он нас специально маринует, чтобы мы как следует прониклись его дворцом ужасов.
– Работает.
– Нет. Давай, Джульетта, – Рагнар встряхнул ее за плечи, – перепоясай чресла.
Наверное, стоило просветить его, что такая вот встряска не входит в категорию обнадеживающих жестов.
– Прекрати, пожалуйста. Что значит «перепоясай»? И как я могу сделать это со своими чреслами?
Менскейп скривил губы и отпустил ее. Однако через несколько мгновений спросил:
– Что означает моя фамилия на земном английском?
Но тут распахнулась черная лакированная дверь справа от украшенного черепами трона, на подлокотниках которого мигали всевозможные кнопочки и красовались рычажки. Господи! Ну чего всех мужиков так клинит на кнопках? Может, они напоминают им сиськи? А рычаги ассоциируются с пенисом? У них же вечно все сводится к сексу.
Размышления Джульетты на тему выражения комплексов при выборе мебели прервало появление дородного мужчины в белых бархатных одеждах. В руках он нес длинный золотой жезл с мерцающим черепом на вершине. И вот эта процессия из одного человека шагнула в центр комнаты и откашлялась.
– Да здравствует король Уильям Злодейский, правитель Нового Лос-Анджелеса, потомок Михаила Лунатика, – начал Белый Балахон на общем языке, затем остановился и посмотрел на Джульетту. Та в ответ улыбнулась и подмигнула ему. Ну а что? Стоило попытаться. – Потомок Фреда, Альберта, Люка, Джеймса, Билла, Джулиуса и Джорджа – всего Дома Лукаса.
«Занятно. Видимо, рожали в этой семье мужчины».
– Король Уильям Злодейский, чьи предшественники покинули Землю в 2166 году, во время Великого исхода, и поселились здесь, в Новом Лос-Анджелесе, дабы создать идеальное общество.
Белый Балахон замолчал, сверился со шпаргалкой и, прочистив горло, продолжил с еще большим энтузиазмом:
– Король Уильям Злодейский! Который вот уже пять лет в одиночку под орех разделывает в баскетбол новокливлендских идиотов. Король Уильям Злодейский! Который разрубает ничтожных врагов своих надвое могучим Топором Мужественности. Король Уильям Злодейский! Который…
– …точно кое-что компенсирует, – прошептал Рагнар, чем заработал укоризненный взгляд от Белого Балахона.
– Король Уильям Злодейский! Доктор спортивной психологии. Король Уильям Злодейский! Еще более злодейский, чем те, кто называют себя злодейскими, но на самом деле их злодейскость не идет ни в какое сравнение со злодейскостью короля Уильяма. – Белый Балахон уже пыхтел и задыхался от собственных разглагольствований.
Рагнар и Джульетта, не зная, что еще делать, вежливо похлопали.
– Спасибо, – прохрипел Балахон. – Король сочинил это сам.
– Да что вы говорите! – Хвост Менскейпа дернулся.
Белый Балахон хлопнул в ладоши, и в дверь вплыл небольшой оркестр – все одеты в белое – и принялся играть пронзительную мелодию, наполненную пугающим блеянием рога и зловещим боем барабанов. Музыканты выстроились в живой коридор по обеим сторонам комнаты и играли еще минут пять, пока Джульетта изумлялась. И покрывалась потом.
Когда группа закончила, охотница снова поаплодировала и погрузилась в ожидание. Она подумала было, что сейчас в зале появятся лучшие танцоры Злодейского, но нет. Прыщавый малолетний горнист проблеял в последний раз, и черная дверь распахнулась.