— Тогда ты подслушиваешь? — задаёт вполне логичный вопрос Роджер.
— В фоновом режиме, не более того. Мне показалось, тебе нужна помощь.
— Ты ошиблась, — резко бросает Роджер, — а теперь проваливай отсюда!
— Очень грубо! — с нотками обиды отвечает Вайнона, а после, кажется, наконец-то оставляет Роджера одного.
Один плюс от её неожиданного появления: неуместное возбуждение сходит на нет, и Роджер с облегчением выдыхает. Это последнее, что ему сейчас нужно. На самом деле Тейлор не помнит, чтобы когда-то у него так откровенно вставало на их с Фредди перепалки, хотя, может быть, он просто не обращал внимания. Роджер вёл не слишком праведный образ жизни и трахался почём зря, сейчас, с высоты своих прожитых лет, он понимает, каким был придурком. Ему посчастливилось быть отцом трёх дочек, и попадись на пути его девочек такой вот Роджер, он бы точно оторвал ему башку.
Когда Роджер возвращается в комнату, он понимает, что на улице уже ночь. Некоторое время он любуется видом за окном. Ему приходилось бывать в больших городах и в высотках, пропадающих своими верхушками в облаках, но то, что он видит сейчас, завораживает куда больше Нью-Йорка двадцать первого века. Оказывается, что и в этом абсолютно чужом им времени можно найти что-то прекрасное.
Сегодня во время инструктажа им сообщили, что завтра их разбудят довольно рано, чтобы провести экскурсию по городу, а потому нужно хоть немного поспать. Это первая ночь в новом мире. Роджер не признаётся даже себе, но он боится, ему кажется, закрой он сейчас глаза — и сказка исчезнет. Но больше всего Роджеру страшно проснуться и понять, что Фредди мёртв, что ничего не было, что он больше никогда не сможет увидеть его. Эта мысль буквально пробирает его до костей. И снова это навязчивое желание быть где-то рядом с внезапно воскресшим другом. Роджеру просто необходимо слышать, как Фредди дышит, чувствовать его на расстоянии вытянутой руки.
Тейлор пытается бороться с этим желанием ещё около получаса, убеждая себя, что он уже давно мужчина солидных лет, негоже ему вести себя как дитя малое, но в итоге сдаётся, понимая, что уснуть всё равно не сможет. Стоит только закрыть глаза, как сразу в голове слишком чётко вырисовывается образ Фредди, исхудавшего и измождённого болезнью. Роджеру просто необходимо увидеть Фредди прямо сейчас.
Он берёт в руки свою подушку и решительно шагает в сторону комнаты напротив, где разместили его друга. Он уверяет себя, что это ненадолго, они просто поболтают, и он уйдет. К тому же ему, наверное, стоит еще раз извиниться за сегодняшние слова. К тому моменту, как он останавливается перед дверью Фредди, он почти верит в то, что его привели сюда не страхи, а именно желание извиниться.
1975
Работа над новым альбомом идёт полным ходом. Роджер постепенно привыкает к размеренной жизни за городом вдали от вечной суматохи, он даже ловит себя на мысли, что ему начинает тут нравиться, правда, вряд ли бы он согласился остаться тут навсегда.
Он как никогда воодушевлён и чувствует небывалый прилив энергии после написания новой песни. Он хочет поделиться этим с Фредди, но тот как назло где-то запропастился — дом достаточно большой, а Роджер не слишком внимателен, когда самая раздражающая личность по имени Пол проводит тут экскурсию. Роджер натыкается на задремавшего с газетой в руках Джона, а после и на Брайана, увлечённо читающего очередную и, Роджер просто уверен, чертовски нудную книгу по астрофизике.
— Ты не видел Фредди? — спрашивает Роджер, привлекая внимание Мэя.
Тот отрывает взгляд от книги и задумчиво хмурит брови.
— Кажется, он спускался в студию, — отвечает Брайан, а после усмехается и добавляет: — Если ты хочешь порадовать его своим шедевром о нездоровой любви к своей тачке, то поверь мне, друг, это хреновая затея.
Роджер недовольно поджимает губы и окидывает Брайана раздражённым взглядом: он просил Бри помочь ему с аккордами, в итоге поплатившись за это порцией идиотских шуточек, которые, к слову сказать, были совсем не смешными.
— В отличие от тебя, идиота, Фредди в состоянии оценить действительно хорошую песню, — недовольно бросает в ответ Тейлор и удаляется из комнаты раньше, чем проснувшееся так внезапно чувство юмора Брайана выдаст очередную колкость в адрес его творчества.
Роджер быстро спускается по ступенькам вниз, где располагается небольшая студия, и первое, что он слышит — это звуки фортепиано, красивая мелодия, которая заставляет Роджера восторженно замереть на месте, чтобы послушать дальше. Он печально вздыхает, когда звуки стихают и их сменяют голоса, кажется, Фредди не один. Джон и Брайан наверху, а это значит, Фредди сейчас в компании Пола — осознание этого заполняет его злостью. На самом деле Роджер терпеть не может этого скользкого ублюдка Прентара, то, как он смотрит на Фредди, нарушает его личное пространство и вечно пытается втянуть его друга во всякое дерьмо, вызывает лишь одно желание — хорошенько отпинать засранца где-нибудь в тёмном переулке, но Фредди, святая невинность, кажется, совсем не замечает, что на самом деле представляет из себя эта змея.
Роджер даже чувствует некоторое удовлетворение от того, что прямо сейчас разрушит все планы Пола остаться с Фредди наедине, он решительно ступает в комнату и едва не теряет сознание от увиденного.
Пол, низко склонившись над Фредди, целует того прямо в губы. На секунду Роджер забывает как дышать, он прирастает к полу, и всё его тело становится будто ватным, а потом он осознает, что немедленно нужно отсюда убираться, что и спешит сделать, пока его никто не заметил.
Он быстро преодолевает все ступеньки и только наверху позволяет гневу охватить себя с головой. Роджер ещё никогда не был настолько зол. Он не знает, на кого он злится больше: на Пола, что позволил себе бесцеремонно засосать Фредди, на самого Фредди — за то, что разрешил, или на самого себя — ведь он, кажется, лезет совсем не в своё дело.
Роджеру вдруг становится до того горько и обидно, что хочется биться головой о стену или реветь. Он не понимает, почему так обижается на Фредди, ведь по сути тот не сделал ничего ужасного, не то чтобы Тейлор раньше не задумывался о предпочтениях своего лучшего друга, в конце концов, он не слепой, и то, что Фредди не говорит об этом вслух, ничего не меняет. Роджер обижается вовсе не на это. Он и сам не может толком понять, чем вызван весь этот приступ гнева и эта его абсолютно идиотская обида, но уже вечером, когда они собираются порепетировать, пройтись ещё раз по нескольким новым песням, Роджер откровенно провоцирует Фредди, лажая так безбожно, что даже терпеливый Джон начинает злиться.
— Роджер, я уже начинаю думать, что ты делаешь это специально, — нервно бросает Брайан, с силой сжимая гитарный гриф.
— Нет, что ты, Бри, мне кажется, дело не в этом, — говорит Фредди и смотрит на Роджера взглядом, полным праведного гнева. Роджер чувствует себя удовлетворённым и вполне отомщённым, наблюдая за тем, как Фредди трясёт от злости. — Просто очень тяжело играть, когда руки растут из задницы!
— Уж простите, я не виноват, что песня дерьмо! — парирует Роджер, намеренно задевая тонкую душевную организацию Меркьюри.
Он самодовольно усмехается, когда видит, как в чёрных глазах мелькает дьявольский блеск.
— Ещё никто не жаловался на мою музыку, дорогуша, я всё делаю идеально! — шикает в ответ Фред.
— Да, уверен, Пол уже успел оценить все твои таланты, — резко бросает Роджер, чувствуя, как всё напускное самодовольство сходит на нет, стоит только вспомнить утренний инцидент.
— Что ты несёшь, Роджер? При чём тут Пол вообще? Мы говорим лишь о твоей бездарной игре! — выкрикивает Фредди в ответ, опасно шагая ближе.
Как обычно, когда две королевы драмы сходятся на воображаемом ринге, Брайан и Джон предпочитают не лезть и переждать бурю, иначе вполне можно попасть под горячую руку — и тогда кричать и скандалить начнут уже все четверо.
— Не нравится, как я играю, возьми и сам попробуй, умник! — кричит в ответ Роджер и поднимается на ноги, чтобы быть с Фредом на одном уровне.