— Ты дрожишь, — тихо, словно боясь спугнуть момент, говорит Фред.
Роджер только кивает, он ничего не может с собой поделать, волнение никуда не уходит, но теперь оно вдоволь намешано с предвкушением. И это восхитительно.
— Роджер, милый, послушай, — Фредди облизывает пересохшие губы и продолжает гипнотизировать Роджера взглядом. — Ты мне ничего не должен, и я не хочу, чтобы ты делал что-то, в чём не уверен.
Если честно, Фредди даже не воспринял всерьёз то на эмоциях сказанное обещание, но одного взгляда на Роджера достаточно, чтобы понять: он настроен довольно решительно, хоть и выглядит как перепуганный птенец.
— Ещё никогда я не был в чём-то так уверен, как сейчас, — честно признаётся Роджер.
Да, ему страшно, ему совсем не по себе и волнение подступает к горлу с каждым новым вздохом, но его любовь к Фредди сильнее любых страхов, теперь Роджер знает это, чувствует и осязает наверняка.
— Выпьем? — предлагает Фред, хотя возбуждение уже тугим узлом вяжет внизу живота, ему не нужно много, достаточно даже просто смотреть на свою Лиззи, ведь Фредди к этому привык — смотреть без права касаться. И даже мысль о том, что теперь всё по-другому, заставляет его сердце стучать в груди в ритме presto.
— Нет, — коротко отвечает Роджер и резко запечатывает губы Фредди неуклюжим поцелуем, они стукаются зубами, и во рту появляется яркий металлический привкус.
Роджер виновато отстраняется — чёртовы нервы, ему до жути страшно всё испортить, но Фредди только мягко улыбается в ответ и притягивает Роджера ближе, привычно вплетая свои пальцы в его волосы. Роджер весь покрывается мурашками и, прикрывая глаза, откидывает голову назад, подставляя шею ласковым, мягким губам.
Кожа Роджера словно дорогой шёлк, и Фредди с удовольствием проводит языком по яркому засосу, оставленному им утром. Он ведёт носом вдоль острой ключицы и жадно вдыхает запах Роджера, он не может надышаться им, ему всё мало. Тем не менее Фредди с радостью отзывается, когда Роджер ощутимо тянет его за волосы и накрывает его губы жарким, трепетным поцелуем.
Роджер утягивает его за собой на кровать на этот раз, без колебаний позволяя Фредди устроиться сверху, и в блаженстве закатывает глаза, когда Фред проезжается своим пахом по его уже твёрдому члену.
Кажется, Лиззи тоже не нужно слишком много, чтобы дойти до точки. Острые коленки Роджера до боли сжимаются на бедрах Фредди, а длинные пальцы обхватывают его шею так, будто-то хотят переломать все позвонки.
— Тиши, Лиззи, ты ведь не хочешь меня убить? — шипит Фред с лёгкой полуулыбкой на губах.
Роджер прекрасно чувствует, как сильно напряжён каждый мускул в теле, но как справиться с этим, он не понимает.
— Эй, милый, посмотри на меня, — просит Фред и приподнимает его голову за подбородок.
Роджер до того трогательный, с этим ярким румянцем на щеках и большими, блестящими от возбуждения и страха глазами.
— Я скорее умру, чем причиню тебе боль, — шепчет Фредди и нежно ведёт пальцами по алеющей щеке.
Эти слова звучали бы очень не к месту, если уж вспоминать всё, что произошло, но Роджера это странным образом успокаивает. И он как-то даже отчаянно целует Фредди, ведь чувств так много, что кажется, нечем дышать.
Это почти больно — цепляться друг в друга так крепко, но Роджер такой открытый, искренний, горячий, словно раскалённая лава, так отчаянно хватающийся за Фредди — предел всех возможных и невозможных фантазий. Он выгибается дугой и бесстыдно скрещивает ноги у Фредди за спиной, когда тот словно кот вылизывает его грудь, спускаясь ниже. Его бросает в дрожь, когда он понимает, что под халатом нет ничего. Он медленно развязывает ремень и разводит полы халата в стороны, на несколько секунд просто залипая на стройном угловатом теле.
— Лиззи, дорогая, ты точно уверена? — с придыханием спрашивает Фред, взглядом останавливаясь на твёрдом члене Роджера, с соблазнительной капелькой смазки на головке. Если Роджер хочет остановиться, лучше бы ему сделать это сейчас.
— Подождём ещё двадцать лет? — язвительно отзывается тот.
Фредди усмехается: что же, если его Лиззи уже язвит, значит, в обморок от страха падать точно не станет.
— Плохая девочка, — фыркает Фред и с громким стоном втягивает в рот розовый сосок.
У Роджера пальцы на ногах поджимаются, и он мычит что-то невразумительное, пытаясь стянуть с Фреда абсолютно никому не нужную сейчас футболку. Фредди поддаётся, и та улетает куда-то на пол. Он спускается дорожкой поцелуев ниже, горячо дышит на покрасневшую от прилива крови головку и, по-дьявольски усмехаясь, поднимается чуть выше, поочередно целуя выпирающие тазовые косточки. Роджер раздражённо шипит и больно тянет Фредди за волосы, направляя его голову к своему изнывающему без внимания члену. Фредди неуклюже стягивает с себя штаны прямо ногами.
Роджер такой нетерпеливый, немного дерзкий и наглый, именно такой, каким он его полюбил, и Фред ловит какой-то неземной приход, когда медленно берёт его член в рот до основания и с причмокиванием выпускает обратно, облизывая по всей длине. Роджер скулит своим охренительным фальцетом и цепляется Фредди в волосы до того сильно, что кажется, прямо сейчас вырвет их с корнем. Фред с трудом протягивает руку, чтобы дотянуться до смазки, и, не отвлекаясь от процесса, выдавливает её себе на пальцы.
Он снова заглатывает глубже и на пробу пробирается пальцем между ягодиц, обводя указательным пальцем колечко ануса, впервые не чувствуя сопротивления. Роджер весь плавится в его руках словно воск, и Фредди с замиранием сердца надавливает на сфинктер, чувствуя, как палец свободно проникает внутрь на пару фаланг, Роджер внутри горячий и странно влажный. И только в этот момент до Фредди доходит.
Он выпускает член изо рта и поднимает на краснеющего, лохматого Роджера хитрый взгляд.
Роджер неловко мечется взглядом по комнате, и щёки его алеют ещё пуще прежнего.
— Так вот почему ты пропал в ванной почти на час? — усмехается Фред.
— Заткни… — пытается сказать тот, но захлебывается собственным вздохом, потому что Фредди нагло вводит палец до самого конца, а за ним и второй, с наслаждением чувствуя, как плотно сжимается вокруг него Роджер, не ожидавший такого.
— Что ты говоришь? — фыркает Фред, лаская Роджера изнутри, без труда нащупывая бугорок простаты.
Роджер не переставая дрожит и тяжело дышит от каждого движения его пальцев в себе, его глаза широко распахнуты и с удивлением смотрят в потолок невидящим взглядом, а рот беззвучно открывается. Для него это действительно неожиданность — то, как реагирует его организм на прикосновения там, и все эти волшебные точки, которые нашел Фредди, практически мгновенно заставляют его неметь и таять.
Фредди целует его приоткрытые губы, чувствуя, как Роджер начинает легко подаваться навстречу его рукам, и добавляет третий палец — и с губ Роджера наконец-то срывается стон. Он скулит и стонет, закусывая уже истерзанную нижнюю губу, и сам двигает своей соблазнительной задницей навстречу, отчего у Фредди в голове взрываются фейерверки — ему так часто снились подобные сны, но реальность, она совершенно другая, никакая фантазия не могла бы нарисовать такого. Роджер до того развратный и трогательно милый одновременно, что Фредди разрывается от противоречивости чувств. Хочется затрахать Лиззи до потери сознания, а потом долго-долго целовать искусанные губы и шептать слова любви.
— Я сейчас, не могу больше, — чувственно шепчет Роджер, когда в нём оказывается уже четыре пальца.
— Нет уж, дорогуша, так дело не пойдёт, — прерывисто отзывается Фредди, он мягко оглаживает Роджера изнутри и вынимает пальцы.
Роджер разочарованно стонет, пока Фредди поднимается выше и закрывает его рот горячим поцелуем.
— Помоги мне, — просит он и вкладывает Роджеру в руки тюбик смазки.