— Роджер, я не влюблён в Брайана, это просто невозможно.
«Всё потому, что я люблю тебя», — хочет сказать Фред, но не говорит.
— Он отличный музыкант и хороший друг, но не более. И если уж ты решил, что кто-то может тебя заменить, то ты ещё глупее, чем я думал. Не будь дурочкой, Лиззи, ты единственная в моей жизни.
У Роджера блестят глаза, и он, кажется, вот-вот расплачется. Это всё алкоголь, убеждает он себя и обнимает Фредди так сильно, насколько может, пряча лицо в его волосах. Роджеру стыдно, что в словах Фредди он видит двойное дно, и, что самое странное, эта мысль греет его непозволительно сильно. Роджер хочет быть единственным в жизни Фредди, и чтобы больше никто не посягал на их маленький мир.
Ему хочется сморозить что-то до глупого сентиментальное, потому что сердце так сладко стучит в груди, и Роджер вдыхает полной грудью запах чужих волос, утопая в нём без остатка. Абсурдные, совсем не правильные слова так и рвутся с языка, и Фредди такой тёплый, такой родной в его руках. Роджер обещает себе подумать об этом на досуге, объяснить хотя бы себе, почему ему до помутнения рассудка хочется, чтобы Фред смотрел только на него. Он обязательно с этим разберётся, но не сейчас. В другой раз, обязательно…
— Эй, привет, — тихо говорит Роджер, едва Фредди открывает глаза утром.
Фредди видит его лицо совсем рядом, освещенное утренним солнечным светом, оно выглядит до неприличия счастливым. Роджер улыбается, и Фредди первые несколько мгновений думает, что он все-таки сошел с ума, его мозг не выдержал и сейчас у него просто какое-то видение.
— Привет, — выдавливает он из себя, а Роджер целует его в нос и легонько выковыривает из уголка его глаза сплюшку.
— Тебе нужно меньше плакать, — говорит он. — А то испортишь свои прекрасные глаза.
Фредди ничего не отвечает, замирая под ласковыми прикосновениями и просто наслаждаясь их теплом, может быть, в последний раз. Роджер аккуратно целует его в подбородок и убирает волосы за ухо. Он смотрит на Фредди так, что Фред мог бы убить или быть убитым за один только такой взгляд, и его сердце приятно сжимается в груди, несмотря на то, что он понимает — причин так себя вести у Роджера нет.
Кстати, об этом… Сон слетает с него за пару секунд, когда мозг начинает работать на полную.
— Что случилось? — спрашивает он, распахивая глаза шире. — И что с твоей рукой?
Роджер улыбается еще шире:
— У меня хорошие новости, — говорит он, игнорируя вопрос про руку. — Надеюсь, по крайней мере, что тебе понравится то, что я скажу.
Фредди с трудом может представить эти хорошие новости и все еще не уверен, что не галлюцинирует, но он все равно садится, облокачиваясь о подушки, весь превращаясь во внимание. Роджер садится перед ним на колени, и от Фредди не укрывается, как нервно его пальцы теребят одеяло.
— В общем, я тупанул вчера, но когда ты уснул, меня ночью посетила одна мысль, и я позвонил Вайноне, чтобы посоветоваться. В общем, она нам помогла в очередной раз. Фредди, после того, как я стану гражданином, нас могут с тобой быстренько расписать… Если ты захочешь… — проговаривает Роджер, глаза его широко распахнуты, и он невероятно волнуется, словно боится, что Фредди откажет ему.
А Фредди и рад бы не отказывать, но ведь это невозможно.
— Роджер… — выдавливает он из себя. Сколько раз он мечтал о чем-то подобном, и вот, когда его мечта сбывается, все это оказывается извращенно перевернуто с ног на голову.
— Если ты не хочешь, то мы можем потом развестись! — быстро добавляет Роджер.
— Нет! — восклицает Фредди, даже мысль о том, что Роджер может думать, что он не хочет брака с ним, его убивает. — Я хочу! Я хочу тебя всего, ты же знаешь!
— Звучит, — фыркает Роджер. — Так выходи за меня, — просит он, и глаза его сияют изнутри невероятным светом.
И когда он вот так смотрит, слегка прищурившись и хитро улыбаясь, у Фредди замирает сердце от счастья, а утро кажется не таким плохим. О, он бы умер и еще раз умер ради того, чтобы выйти за Роджера Тейлора, но если бы все было так просто! Однако счастливый вид Роджера заставляет его сомневаться в своей правоте.
— Как это возможно, если в контракте написано… — начинает он, боясь и желая услышать опровержение.
— Да я знаю! Пункт пятьсот тридцать шестой, я тут полночи не спал, читал, — восклицает Роджер. — Но там есть еще несколько пунктов, на которые мне и указала Вайнона, честно, я бы без нее не разобрался, тут надо все назубок знать, чтобы разобраться! Нам нужно было прочитать это гребаный контракт с самого начала! Смотри, какая картина вырисовывается! — взволнованно и радостно восклицает Роджер и выводит на экран над кроватью несколько пунктов.
«Пункт 536 — Участники группы не могут заключать брак между друг другом до истечения срока действия данного контракта (пять лет).»
«Пункт 147 — Участники группы имеют статус проекта и полностью находятся под ответственностью корпорации РАЙ (5 лет)»
«Пункт 987 — Если по юридическим причинам участники группы или один из них теряют статус проекта, все нижеперечисленные пункты (536, 147, 575, 667, 990,353, 452,898, 294.) считаются недействительными.»
Фредди понимает, что должен обрадоваться, но, похоже, эти горки то вверх, то вниз вымотали его настолько, что единственное, что он хочет — это снова заплакать, на сей раз от облегчения. Но он не делает этого, потому что и на это у него не хватает сил. Он даже не может злиться на Теккера, ему просто на него плевать.
— Знаешь, по-моему, я скоро поседею, — говорит он. — Если тебя не смутит седой чувак рядом с тобой на свадьбе, то я согласен.
Он чувствует себя разбитым, несмотря на то, что поспал, но видеть улыбающегося Роджера до того приятно, что он сам невольно улыбается, представляя себя поседевшим.
— Тогда… — хитро продолжает улыбаться Роджер и лезет забинтованной рукой под подушку. — Я хочу, чтобы ты принял от меня этот подарок.
Он раскрывает пальцы, и Фредди видит на его ладони простое кольцо с гравировкой по ободку.
— Знаю, сейчас так никто не делает, да и ты не девушка, но мне очень хочется… Я напечатал его ночью, пока ты спал, — говорит Роджер смущенно.
Фредди берет кольцо, чувствуя, как в сердце возвращается прежнее спокойствие и радость, и снова едва сдерживает слезы счастья.
«Freddie and Roger Forever» — стелятся ровные буквы по гладкой поверхности, и у Фредди перехватывает дух, потому что это еще одно, казалось бы, несбыточное желание, о котором он мечтал когда-то. У него ком застревает в горле, мешая говорить, когда он произносит тихое и вымученное:
— Мне нравится.
Роджер видит, как Фредди растроган, и это самое приятное зрелище, а еще ему легко оттого, что Фредди согласен и не воспринимает его предложение как-то иначе, чем с радостью. Роджеру кажется, что он самый счастливый человек на планете в этот момент, и хотя все эти «русские горки» вымотали его не меньше, он находит в себе силы на инициативу, потому что Фредди сейчас тот, за кем хочется ухаживать и ограждать от всех бед.
Он забирает кольцо из онемевших рук застывшего от восторга Меркьюри и надевает на его безымянный палец. Кольцо садится идеально.
— Кто-то теперь должен поцеловать невесту, — полушутя произносит Роджер, но все с такой же нежностью берет его лицо в ладони и легко целует в губы.
Фредди застывает под этими легкими прикосновениями губ и просто дышит, наслаждается и словно оттаивает от всего ужаса, что пришлось пережить накануне. Нежность Роджера лучше всякого лекарства залечивает его сердечные раны.
Роджер гладит его по щекам и отстраняется, заглядывая в глаза, по коже скользит немного шершавая повязка, щекоча отросшую за ночь щетину, и тут только Фредди вспоминает, что хитрюга ускользнул от одного очень важного ответа.
— Что у тебя с рукой? — спрашивает он еще раз.
— Ерунда, — пытается отвертеться Роджер, но для Фредди ничего не ерунда, если это связано с Роджером, поэтому он смотрит на него своим фирменным взглядом и Роджер снова фыркает и закатывает глаза. — Упал в ванной, поскользнулся. Фиона напечатала мне лекарство, и рука уже почти в порядке… — врет он, но опять натыкается на скептический взгляд.