— Что происходит? — спрашивает Роджер. — Чем ты обдолбался, парень?
— Ничем. Я просто не курю, — отвечает совершенно трезвый Тони, вызывая еще один приступ смеха.
— Его зомбировали, — поясняет Бонэм. — Там какая-то мутная история.
— Да ничего мутного, все предельно ясно! — восклицает Джонс. — Тони был неосторожным и попался на курении травы, а до этого у него еще были приводы и штрафы. В общем, не повезло пацану.
— Что они с тобой сделали? — спрашивает Плант, встряхивая Тони за плечи и заглядывая в лицо.
— Ничего, — говорит Тони, — просто я понял, что мне это не надо, — и выглядит он невероятно вменяемым и невероятно трезвым для этого места, так, что страшно становится.
— Они — это кто? — спрашивает Фредди, в глубине души уже зная ответ.
— Корпорация, кто же еще! — шипит Пейдж. — Они забрали его на пару дней для профилактической беседы. И никто не знает, что там было, даже сам Тони не знает. По-моему, они его загипнотизировали… Уроды, всю жизнь человеку поломали!
— Никто меня не гипнотизировал. Я не хочу просто, правда, ребят, — заверяет Тони. — Они меня вылечили. И вас вылечат, если вы только захотите… Если бы вы только знали, насколько большой вред всё это приносит нашему организму, и мозгу в особенности…
— Тьфу! — разочарованно фыркает Плант и отталкивает от себя парня. — Совсем больной стал!
Другие сочувствующие переглядываются, пока Тони поправляет измятую рубашку.
— В общем, я мог бы вам помочь, если что, — добавляет он.
Роджер не удерживается и хихикает, а Фредди думает, что должен сделать всё возможное, чтобы их с Роджером не постигла участь этого бедного парня, у них и без того достаточно проблем сейчас, чтобы создавать новые из-за пары сигарет.
Сигарета с травкой тем временем кочует из рук в руки по кругу и доходит до Фредди, тот берет и протягивает ее Бри, не обращая внимание на жутко удивленного Роджера, который, судя по всему, предвкушал первую затяжку. Не то чтобы Фредди хотел подставлять Бри, но тот уже обдолбан и от еще одной затяжки ничего не изменится, а вот уберечь Роджера от травки он пока может. Тем более, что у Фредди на Лиззи большие планы на сегодняшний вечер, такие большие, что уже не вмещаются в штаны, что он и демонстрирует, затягивая Роджера в долгий глубокий поцелуй, на корню прерывая любые возражения.
Ребята из Zeppelin свистят, пока он исследует его рот языком, и немного поддатый Роджер льнёт ближе, и кажется, совсем не против таких откровенных обжиманий на людях. Фредди снова запускает кончики пальцев за пояс брюк, ощущая тонкую вышивку кружевных трусиков подушечками пальцев, убеждаясь, что это не бред его воспаленного сознания.
— Кажется, я только что потерял девственность глазных яблок… — говорит Дики, таращась в свой стакан. Бри тоже заглядывает в его стакан, почти сует туда нос, едва не проливая жидкость и роняя сигарету на пол. Но в стакане ожидаемо нет ничего кроме спиртного.
Фредди отстраняется от размякшего в его руках Роджера и заглядывает тому в глаза. Роджер, похоже, растерял любые аргументы, если такие были, он нервно облизывает губы и смотрит так, что, кажется, дай ему волю — проглотит. Фредди хочется взять его за руку и увести куда-нибудь, где никого нет, прямо сейчас. Роджер, судя по его взгляду, совсем не против.
— Я не понял, а почему на этом диване нет женщин? — возмущается Пейдж. — Эй, красотка! — зовет он одну из танцовщиц. — Иди к нам, сладкая!
Красотка показывает ему фак и продолжает как ни в чем ни бывало крутиться у шеста, задирая голые ноги в туфлях с длиннющими шпильками. Шпильки выглядят угрожающе, и Пейдж не решается настаивать.
— Здешние женщины слишком недоступные, — жалуется он. — Жаль, что тут нет наших фанаток.
— А мне нравится Карри, менеджер Битлов, она милая. Так что если кто из вас будет распускать с ней руки — убью, — говорит Бонэм.
— Ми-и-илая, — тянет Пейдж насмешливо. — Ты что, влюбился?
— Заткнись! — орет тот в ответ.
Все снова ржут и включаются в обсуждение женщин, а Фредди под шумок сжимает руку Роджера и тянет его с дивана прочь. Они протискиваются сквозь толпу, поднимаются по лестнице на второй этаж и заходят в первые попавшиеся двери. Щелкнув старинным выключателем, они обнаруживают, что оказались в старинной ванной комнате с настоящими вентилями и другими принадлежностями гигиены, которые ни один из них уже не мечтал увидеть в этом мире. Впрочем, им не до разглядывания прелестей местного быта.
Фредди закрывает дверь на защелку и прижимает Роджера к стене, глядя в его блестящие азартом глаза.
— Ты специально это сделал, — почти утверждает он, сжимая его ягодицы через тонкую ткань брюк. Роджер подается бедрами навстречу, прижимаясь своим стояком к его, и хватается за плечи. Зрачки его расширены, а рот приоткрыт, словно ему тяжело дышать, возможно, так и есть. Фредди легко касается его губ и приспускает пояс штанов ровно настолько, чтобы увидеть резинку ярко-красных трусиков. Его дыхание тоже сбивается, и он утыкается Роджеру куда-то в шею, на миг закрывая глаза. Фредди не фанат женского белья, хоть и любит всякое такое, однако эти трусики цепляют его до трясучки, так, как не цепляли тысячи переодетых мужиков на его вечеринках.
— Хочешь снять их с меня? — совершенно бесстыдно спрашивает Роджер. — Или хочешь меня прямо в них?
Фред молчит, потому что в горле застрял ком, а его руки живут своей жизнью, уже забираясь внутрь и аккуратно стягивая штаны с бедер Роджера, обнажая все больше и больше шелковистого безобразия, плотно обтягивающего бледную, почти белую кожу. Контраст с ярко-красным бьет по глазам. Фредди опускается на колени, освобождая ноги Роджера от штанин и обуви, и не может глаз отвести от того места, где шелковое полупрозрачное кружево едва скрывает выпирающее мужское достоинство.
Роджер тормошит его волосы, настойчиво тянет его голову к своему паху и сам прижимается к его лицу, вынуждая Фредди целовать себя там. Фредди поддается его манипуляциям, целует, посасывает и покусывает, забирается кончиком языка под резинку, вылизывая слегка солоноватую кожу, срывая с губ Роджера тихие задушенные стоны. Его пальцы раздвигают ягодицы, находят тонкую тесемку, плотно сидящую между двух половинок, отодвигают ее и попадают в теплый и влажный плен. У Роджера там скользко, он подготовился, и палец Фредди легко скользит внутрь него.
Роджер с глухим стоном стукается затылком о стену и шире расставляет ноги, подается назад к рукам Фредди, потом снова вперед к его лицу, словно не зная, где ему лучше, а Фред понимает, что взорвется прямо сейчас, если не возьмет этого развратного негодяя прямо у этой стены. Он вскакивает, быстро расстегивая штаны, спуская их вниз, и хватает немного поплывшего Роджера под колени, подсаживая на себя, сильнее вжимая в стену. Роджер снова стонет и снова бьется затылком, почти закатывая глаза, хватаясь за его плечи и обнажая шею с кадыком, до которого Фредди не так давно мечтал дотронуться губами, и он наконец делает это.
Роджер дрожит от поцелуев, сжимает ногами его бедра и с готовностью насаживается на член, когда Фред оттягивает тонкую лямку трусиков и разводит его ягодицы до упора. У обоих вырывается стон блаженства и облегчения, когда Меркьюри проникает почти полностью, насколько позволяет эта поза, и начинает двигаться, удерживая Роджера на весу. Роджер помогает как может, каждое движение Фредди внутри него накрывает его горячей волной. Огонь расходится снизу живота по всему телу, слишком быстро приближая к оргазму. Его болтает и бросает словно на волнах в бушующем море, неминуемо унося к скалам, о которые они оба вот-вот разобьются вдребезги. Он не может сдержать стоны, не может сказать что-то вразумительное, может только подаваться навстречу и мотать головой. Но Фредди вдруг резко останавливается, заставляя Роджера немного прийти в себя, и практически наваливается на него, тяжело дыша.