— Значит, ты ничего не знаешь о сопровождающих и никогда не был в прошлом сам? — Фредди немного разочарован, он-то думал, что Теккер многое знает, но, судя по его удрученному лицу, это не так. Меркьюри уверен, что Доминик не врет насчет этого, иначе его неуемное желание пускать пыль в глаза выдало бы его с головой. Он бы обязательно что-нибудь ляпнул.
— Конечно нет, я всего лишь спонсор, и моя роль как спонсора — дать денег на ваш переезд сюда и проследить, чтобы вы не умерли с голоду где-нибудь на улице, если ваша карьера не заладится. На этом мои полномочия заканчиваются! Прошу, давай поговорим о чём-нибудь приятном, — почти умоляюще произносит Доминик, и Фредди кивает, обещая себе больше не поднимать болезненную для себя тему, по крайней мере, сегодня.
Может быть, потом, когда он освоится тут лучше и начнёт разбираться во всех тонкостях этого мира, он попробует ещё раз, но сейчас ему остаётся только смириться с существующим раскладом. Более того, Роджер тут с ним, да и ребята тоже — это больше, чем он мог мечтать.
— И о чём же ты хочешь поговорить? — спрашивает он и тут же раскаивается, что спросил, потому что слышит ожидаемый ответ.
— Ну, например, о нас, — улыбается Теккер и бесцеремонно накрывает руку Фредди своей. — Я рад, что мы наконец-то можем побыть только вдвоём.
Кажется, пришло время разъяснить мужчине, что к чему. Фредди мягко отнимает свою руку и поднимает на Доминика серьёзный взгляд, давая ему понять, что его решение окончательное и бесповоротное.
— Мне совсем не льстит твое внимание, Теккер. Я благодарен тебе за то, что ты помог нам всем оказаться тут, если нужно, я выплачу всё до копейки, как только заработаю, но максимум, что я могу тебе дать — это простое общение.
Фредди надеется, что он был достаточно убедителен и Теккер смог его понять, но тот, напротив, задаёт самый тупой вопрос из всех возможных:
— Почему?
Похоже, он и правда не понимает. Фредди на секунду даже теряется. При любом другом раскладе он послал бы подобного ухажёра на хрен, но он пока что понятия не имеет, чего ждать от Теккера, да и, в конце концов, грубить тому, кто вывалил кучу денег за то, чтобы дать тебе вторую жизнь, не лучшая идея.
— Мне не интересны сейчас отношения, и ты мне не интересен в том самом смысле, я не знаю, что ещё сказать, — отвечает Фредди.
— Я понимаю, что ты сейчас растерян, все эти неожиданные перемены, все такое… — начинает находить оправдание отказу Теккер. — Но мы оба знаем, как ты любишь все эти вечеринки, веселье… секс.
Фредди категорически не хочет говорить с Теккером про секс. И про свое прошлое тоже. Там было полно вещей, о которых он вообще вспоминать не хочет, и многие из этих вещей были сделаны в алкогольном и наркотическом угаре. Жалкие попытки заглушить жуткую пустоту в груди и чувство одиночества — вот что это было. В конце концов, он так и остался один, до самого своего конца — вечеринки не помогли.
— Может быть, любил… — поправляет Фредди. — Теперь я уже не такой. Мы все изменились, повзрослели.
Он понимает, что вряд ли Теккер вообще способен даже вообразить, каково это — жить, зная, что ты умираешь, и медленно умирать, зная, что ничего не можешь изменить. Или каково знать, что твой друг умирает, и наблюдать это на протяжении многих лет… И при этом улыбаться и работать, как прежде. Доминик, как и многие тут, бессмертен, все эти баловни судьбы просто не способны понять, как жизнь может ломать и калечить людей изнутри, перекраивая личность заново. Фреду тут же вспоминаются глаза Роджера, когда он только-только увидел его в той пыльной гостиной, и его настроение резко ухудшается.
— Секс любят все, — улыбается Теккер, его взгляд становится острым, кажется, он пытается заигрывать. — Ни за что не поверю, что великий сластолюбец Фредди Меркьюри разлюбил секс. У тебя молодое, обновленное тело, скоро оно возьмет свое.
У Фредди начинает болеть голова от этого бессмысленного разговора, он трет виски и снимает кепку, осторожно укладывая ее рядом с очками. Длинный хвост волос тут же падает ему на спину, а мелкие прядки, выбившиеся из прически, щекочут лицо. Фредди приглаживает их рукой и смотрит на Теккера взглядом, передающим всю его усталость. Он не хочет ничего отвечать, но Теккер, очевидно, не понимает, что лезет не в свое дело.
— Уверен, у тебя не возникнет проблем с тем, чтобы найти кого-нибудь. Я мог бы показать тебе секс-шопы, поверь на слово: новые технологии в секс-индустрии творят чудеса. Я многое знаю, Фредди, многое умею, тебе бы понравилось…
— Пожалуйста… — «заткнись» хочется сказать Фредди, но он сдерживается. — Хватит, — говорит он вместо этого. — Я не заинтересован. После всего случившегося я больше не хочу менять партнеров как перчатки.
Теккер усмехается, словно не верит ему, в его глазах мелькает недовольство от того, что ему отказывают.
— Может быть, дело в Роджере? — этот неожиданный вопрос Теккера выбивает Фредди из колеи. Голос Доминика звучит обиженно и даже немного зло.
Фредди намеренно ничего не говорит о Роджере, так как считает, что Теккеру уж точно не стоит об этом знать. Более того, он не хочет ставить Роджера под удар, он слишком беспокоится о нём. Но тем не менее, Доминик попадает в точку, а Фредди не верит в такие совпадения.
— При чём здесь Роджер? — спрашивает он, но понимает сразу, что корчить из себя дурака у него получается весьма плохо, так как Теккер снова улыбается той самой снисходительной улыбкой, вроде как сочувствующей.
— Я знаю о тебе куда больше, чем ты думаешь, а твои чувства к Роджеру весьма очевидны, только такой идиот как ваш барабанщик мог не заметить. Но он отлично с этим справляется, верно?
Фредди сковывает напряжение. О его больной любви знают только двое: Джим, потому что он считал, что не имеет права скрывать от него правду, и Мэри — Фредди не рассказывал ей об этом, но женщины всегда чувствуют всё острей, и Мэри не исключение, она догадалась сама. Хотя насчёт «сама» Фредди уже не уверен, в конце концов, эта женщина врала ему на протяжении всей жизни.
— В любом случае, дело не в нём, — коротко отвечает Фредди в надежде прекратить этот разговор. Доминик — последний человек, с кем он хочет обсуждать Роджера.
— А я отчего-то уверен, что дело именно в нём. Не понимаю, чем я хуже? Это всё его сладенькая мордашка?
Фредди морщится как от зубной боли, ему совсем не нравится, каким тоном говорит Теккер.
— Его «сладенькая мордашка» тут совсем ни при чём, — передразнивая мужчину, бросает Фред. Доминик недобро усмехается.
— Тогда что? В нём нет ничего особенного, невоспитанный, грубый, истеричный ребёнок, — Фредди буквально чувствует, как презрение в голосе Теккера почти физически оседает на его коже тягучим ядом. Он не замечал раньше за мужчиной подобной агрессии к их барабанщику, но, видимо, тот или узнал что-то о них, или знал раньше и притворялся.
То, что говорит Доминик, задевает его так сильно, что злые слова срываются с его языка сами собой, а в голове только одно стремление: защитить. Теккер не имеет права так говорить о Роджере, он его совсем не знает! Теккер не имеет права устраивать тут сцены ревности!
— Заткнись и никогда не смей говорить так о моих друзьях, тем более о Роджере! — шипит Фредди и прожигает Доминика взглядом, полным гнева. Он готов перегрызть мужчине глотку в любой момент, стоит тому только сказать ещё хоть что-то подобное.
К счастью, Теккер по глазам Фредди понимает, что лучше замолчать. Он поднимает руки в примирительном жесте и продолжает уже спокойнее:
— Я просто хочу, чтобы ты был счастлив, Фредди. Ты правда мне нравишься, сильно. Понимаешь, даже в наше время есть те, кого называют убеждёнными гетеросексуалами, и, боюсь, Роджер как раз из их серии. Не нужно тратить свою жизнь на любовь к тому, кто никогда не ответит тебе взаимностью. В этом мире ты можешь быть самим собой, так воспользуйся этой возможностью и подумай.