Боль от потери была настолько сильной, что думать о чем-то и копаться в себе просто не было сил и главное — смысла. Роджер делает вывод, что у него просто сработал его внутренний предохранитель, иначе он бы не дожил до старости или сошел бы с ума и провел свои последние дни в психушке. На самом деле, Роджер всё ещё не уверен, что все эти годы он действительно жил.
— Что же вы будете делать, мистер Тейлор? — задает вопрос Карти, что-то печатая в планшете, и вид у него довольный, даже радостный, словно он услышал именно то, что хотел. — Вы же понимаете, что мистер Теккер никуда не денется? Как вы собираетесь справляться со своей опасной ревностью?
Роджер еще не думал об этом, вчера он действительно не мог себя контролировать какое-то время, и такое с ним случилось впервые — как правило, если он что-то вытворял, то все было не настолько плачевно.
— Я должен сделать так, чтобы Фредди не встречался с ним, — отвечает он. — Тогда я буду спокоен.
— То есть, вы не намерены заводить отношения с предметом вашего воздыхания, но при этом не дадите ему быть счастливым с кем-то другим? — задает наводящий вопрос Карти, и Роджер действительно не смотрел на ситуацию в таком ключе.
А что, если для Фредди это важно? Что, если он найдет в Теккере того, с кем будет счастлив? На миг Роджеру кажется, что он полный мудак, эгоистичная скотина, но потом он вспоминает Пола и все свои предчувствия и приходит в себя.
— Не пытайтесь заморочить мне голову! — восклицает он. — Я разбираюсь в людях в отличие от Фредди! Я точно знаю, что Теккер не его судьба, не его счастье и не его любовь!
— Откуда же вам это знать? — интересуется Карти, и кажется, что ему действительно интересно.
— Можете называть это предчувствием, — отвечает Роджер. — У меня, знаете ли, с детства того… Способности есть. Я немного телепат, — говорит он.
Конечно, он не телепат и даже близко не стоял, просто удивительным образом Роджер всегда чувствует, когда Фредди в беде, его боль становится болью Роджера, и после всего, что произошло, Роджер готов на всё, чтобы уберечь Фредди от любых неприятностей.
Мистер Карти, несмотря на эту упоротую чушь, прекрасно улавливает в его голосе сарказм и едва улыбается, скорее глазами, чем ртом.
— Остается только позавидовать вашим невероятным телепатическим способностям, — говорит он. — Вы можете быть свободны, мистер Тейлор, я передам свое заключение в полицейский отчет.
Роджеру очень хочется спросить, какое именно заключение сделал мистер Карти, но он сдерживается, желая показать, насколько ему все равно и насколько он плевать хотел на мнение всяких психологов. Однако ему кажется, что мистер Карти разгадал его уловку, судя по хитрому взгляду. Тем не менее, он так ничего и не говорит, и Роджер уходит ни с чем.
1978
Когда Роджер встречает Доминик Бейранд, она очаровывает его настолько сильно, что он едва может сопротивляться зову своего сердца. Он выпадает из реальности, когда она рядом, ему настолько хорошо с ней, что он готов на все, лишь бы удержать ее в своей жизни подольше. Кто знает, вдруг у них что-то получится? Вдруг она та самая любовь всей его жизни, которую он так ждал и в глубине души надеялся повстречать?
Доминик идеальная. Иногда Роджеру кажется, что она читает его мысли — это немного жутко, но в то же время восхищает до мурашек по коже. С ней ему не надо объяснять что-то, она понимает с полуслова и иногда даже договаривает за него, она всегда готовит ему то, что он хочет именно сегодня, она всегда одевается так, как хочется, чтобы она делала это для него, и она всегда внимательная и чуткая. А в ее темных глазах Роджер видит тепло и доброту с маленькой ноткой грусти. Он не знает, откуда эта грусть взялась, но этот взгляд чем-то напоминает ему взгляд Фредди, и оттого он чувствует, что знал ее всю жизнь, почти как и Фреда. Кроме того, она любит машины и разбирается в них, и этот факт возносит ее в глазах Роджера совсем уж до небес.
У них настолько все хорошо, и он так сильно боготворит ее, что слушает каждое ее слово, внимает каждой мысли и учитывает любые советы и пожелания. Он безмерно уважает ее и старается даже немного ей подражать, потихоньку перенимает манеры и мысли. Так всегда бывает, когда кем-то восхищаешься, так было у него с Фредди, вот только у последнего есть один большой недостаток, как ему теперь кажется. Фредди — гей, а в их время быть геем — это все равно что навесить на себя ярлык извращенца. Сам Роджер не думает, что быть геем — это плохо, он любит и уважает Фредди таким, какой он есть, но понимает, что это страшное клеймо в их обществе. Фредди он сочувствует, а все начинается с невинного замечания Доминик.
— Ему, наверное, нелегко живется, — вздыхает она после того, как они возвращаются домой со встречи с группой — Роджер представлял ее ребятам.
— Что ты имеешь в виду? — спрашивает он.
Он не говорил Доминик об ориентации Фредди, они и с Фредди об этом не говорили никогда (обсуждать личную жизнь участников группы не в их правилах), Роджер просто знает, потому что Фредди не скрывает, но Доминик видит все сама, без подсказок.
— Он гей, — просто говорит она.
— Откуда знаешь, опять твое мифическое чтение мыслей? — на самом деле Роджер не хочет обсуждать Фредди даже с Доминик, всё, что касается его друга, кажется ему особенно личным, только для них двоих.
— Просто это и так видно. Бедняжка, он проведет всю жизнь в одиночестве, ни детей, ни жены, — вздыхает Доминик. — И все будут тыкать в него пальцем всю жизнь, мне так его жаль.
У Роджера нет причин сомневаться в ее лояльности по отношению к его друзьям и по отношению к Фредди тоже, поэтому он прислушивается к ней и тоже начинает сочувствовать. Ему страшно за Фредди, он вдруг четко понимает, что его друг действительно обречен на одиночество и уже сейчас многие тыкают в него пальцем, так что у него нет причин сомневаться в словах Доминик, она ведь, как и всегда, права.
Он хочет помочь другу, хочет защитить его, но понимает, что ничего не в силах изменить. Роджеру тяжело оставлять Фредди одного, переезд для него как похороны, но с другой стороны, они не могут всю жизнь прожить вместе. Роджер скучает по их маленькой квартире, по времени, когда всё было простым и понятным, но они выросли, и пора строить свои жизни так, как должно. Роджер правда хочет семью, ему хорошо с Доминик, но он беспокоится о Фредди постоянно.
Доминик при следующих встречах, или когда разговор заходит о группе, всегда жалеет Фредди и говорит вещи, о которых Роджер раньше и не думал. Он восхищается ее доброй и чуткостью и как-то незаметно для себя начинает смотреть на мир ее глазами: быть геем в их время страшно, стыдно, и это позорное клеймо на всю жизнь. Первое время он сопротивляется и гонит от себя такие упаднические настроения, но где-то глубоко в душе ему все равно страшно, и Роджер просто рад, что он не гей.
В конце концов, когда они с Доминик расстаются, ему с трудом удается отогнать от себя этот страх, и помогает ему в этом не кто иной, как Фредди. Своей смелостью и открытостью он заставляет уважать себя еще больше. Фредди не стыдится себя и не навешивает на людей ярлыки, он настоящий, и Роджер осознаёт, насколько сильно ему не хватало именно этой простоты. И только по прошествии пяти лет Роджер понимает, как на самом деле повлияло на их с Фредди дружбу мнимое сочувствие Доминик. Он был нужен Фредди, но не замечал этого, полностью увлеченный ею, ослепленный, словно завороженный. И лишь после, по прошествии времени, когда пелена спадает с его глаз, Доминик уже не кажется ему такой прекрасной.
Сейчас
Брайан и Джон стоят за дверью, когда из гостиной практически выбегает Роджер, а за ним, не отставая, следует Фредди.
— Я сам разберусь! И не ходи за мной! — кричит Роджер.
— Ты от меня так просто не отделаешься! Я хочу знать! Все мы хотим знать, и ты никуда не пойдешь один, и это не обсуждается! — орет в ответ Фредди.