— Ещё раз кинешь меня как вчера, и я убью тебя, Роджер, — спокойным, рассудительным тоном говорит Фред, а после добавляет: — Я не шучу.
Конечно же, он не шутит, Роджер уверен в этом, он и сам готов был придушить Фредди, когда увидел, как тот воркует с тем организатором в коридоре, но он предпочитает об этом не говорить, даже в его голове это звучит странно и неоднозначно.
— Если я не убью тебя раньше, ты сводишь меня с ума, — говорит Роджер, а Фредди чувствует приятное тепло от этих слов, но прежде, чем он успевает намечтать себе невесть что, Роджер добавляет: — Своим молчанием. Ты ведь знаешь, как я это ненавижу!
Фредди грустно улыбается.
— Это был воспитательный момент, милый, в следующий раз ты подумаешь о том, что друзья важнее баб.
— Ты что, правда пойдёшь с этим придурком куда-то? — поглядывая из-под пушистых ресниц, спрашивает Роджер. Он старается не выглядеть слишком взволнованным, но Фредди всё прекрасно замечает.
— Никуда я не пойду, ты что, серьёзно поверил в это? — высоко вздёрнув брови, спрашивает Фред и весело смеётся, когда Роджер бьёт его диванной подушкой.
На самом деле, вчера Роджер поймал себя на мысли, что компания Фредди для него куда желаннее, чем любая пышногрудая красотка в его постели. Всю ночь, слушая стоны безымянной девицы, он пытался убедить себя в обратном, но в итоге не получил ничего, кроме горького послевкусия.
Они шумной толпой вваливаются в гримерную, овации толпы все еще стоят в их ушах, а в головах немножечко звенит, но это так кайфово, что не описать словами. После концерта они чувствуют себя заряженными, словно мощные батарейки, эмоции льются через край. Они успевают поплакать и посмеяться, они успевают прожить целую жизнь за этот короткий час.
У Фредди чувство, будто он заново родился, будто до этого не было ничего. Он мог бы провести на сцене хоть целый день, питаясь любовью тысяч поклонников, слушая, как с их уст слетают слова его песен. Фредди никогда не задумывался о том, переживёт ли его музыка проверку временем, он считал, что будет мёртв и ему будет глубоко плевать, но, только выйдя на сцену, он вдруг понимает, как на самом деле это круто, что их все еще помнят.
Фредди смотрит на ребят и видит в их глазах отражение своих чувств, он, переполненный любовью к этим людям, сгребает всех троих в свои объятия и смеётся, отправляя этот момент в копилку самых дорогих его сердцу воспоминаний.
— Мы обязаны это отметить, — говорит Джон, глаза его немного покраснели, и Фредди понимает, что рыдал не только он один.
— Полностью поддерживаю это замечательное предложение, — усмехается Роджер, откидывая на спину спутанные, немного влажные от пота волосы.
Роджер просто невероятен сейчас, голубые глаза сверкают словно аквамарин. На нём расстёгнутый пиджак, и Фредди буквально облизывает глазами худое тело, перемещаясь с груди к животу, не позволяя себе опускать глаз ниже: концерт закончен, и вряд ли он сможет списать свой стояк на возбуждение от музыки. У Роджера по шее течёт капелька пота, Фредди жадно следит за ней, пока Роджер не стирает её рукой.
— Что скажешь, Фред? — голос Брайана приводит его в чувства.
— Когда я отказывался от выпивки, я же вам обещал? — фыркает Фредди и мысленно отвешивает себе подзатыльник, он становится слишком очевидным в своих чувствах к Роджеру.
Они переодеваются, оставляя сценические костюмы на попечение Уэмбли, и тот обещает, что сохранит их в целости и сохранности. Роджер ворчит, что нельзя вот так просто уйти, не воспользовавшись ванной, тем более, они все потные и вонючие, но его никто не слушает, все хотят быстрее попасть домой и выпить.
— С каких это пор ты стал таким чистюлей? — подозрительно спрашивает Дики и получает от Роджера средний палец под нос.
— Брось, — утешает его Фредди. — У нас дома есть настоящий бассейн, поплаваешь там.
— Я бы вам посоветовал поспешить: мистер Теккер будет тут с цветами через пять минут и тридцать две секунды, — вклинивается Уэмбли в их перепалку, и для Роджера это самый весомый аргумент.
Они закупаются местным алкоголем в ресторане рядом с домом, не совсем, конечно, понимая, что именно они покупают, и отправляются домой к Фредди и Роджеру. Никто не хочет закатывать грандиозных вечеринок, это их личный праздник, можно сказать, семейный, поэтому они решают ограничиться друг другом.
На пороге, приветливо мяукая, их встречает Дилайла, Фредди ставит упакованные бутылки на пол и присаживается на корточки, чтобы поприветствовать свою любимицу.
— Вы завели кошку? — удивлённо бросает Дики.
— Роджер купил её для меня, — радостно сообщает Фредди, продолжая почёсывать довольного жизнью котенка за ухом. Тот громко урчит и приподнимается на цыпочки, тянет шею, чтобы быть ближе к рукам.
Роджер чувствует на себе хитрый, всепонимающий взгляд Брайана, и он ненавидит, когда тот смотрит так, будто знает о нём всё на свете. От этого реально становится не по себе.
— Что? — недовольно бросает Роджер в ответ на взгляд друга.
— Ничего, — всё так же улыбаясь, отвечает Бри, поднимая руки в примирительном жесте, Роджер хочет дать этой «швабре» хорошего пинка, но сдерживает себя.
— Я в душ, — буркает он и скрывается в ванной.
— В общем, располагайтесь, дорогие мои, а я соображу нам что-нибудь поесть, — говорит Фредди и, пока все рассаживаются в гостиной, заказывает из ближайшего ресторана еду, в этом деле он уже профи — они с Роджером подсели на кухню одного индийского ресторанчика неподалёку.
Ребята разваливаются в мягких креслах в гостиной, стягивают с себя обувь и закидывают ноги в носках на маленький столик.
— Это был очень странный концерт, — тихо замечает Брайан, пока Фредди что-то делает на кухне.
— Точно, — соглашается Джон, никто из них не говорит открыто, что именно было странным, но оба знают, о чем речь. — Похоже, не мы одни с тобой заметили это.
— Заметили что? — спрашивает Фредди, неожиданно материализуясь рядом, по-другому и не скажешь.
— Насколько ты сегодня был в ударе, — быстро находится Бри. — Я тебя таким не видел уже много десятков лет, и у меня нет слов, чтобы описать, что я чувствую, — поясняет он. Каждое слово — правда, просто Фредди не стоит знать, насколько все было очевидно, когда он ходил по сцене словно павлин в брачный период, виляя своим пушистым хвостом перед Роджером.
— Иди сюда, дорогуша, я хочу тебя обнять, — заявляет Фредди, его растрогали эти слова, он присаживается между ребятами и обнимает Брайана, потом Джона. Роджер смеется, когда видит эту картину: трое его друзей застыли на диване, обнявшись, и на лицах у них такое неверие и счастье в то же время, что невозможно не улыбаться.
Заказ приходит быстро, и Фиона, не спрашивая, по привычке печатает его прямо на столик, на который Бри и Дики расположили свои нижние конечности. Те едва успевают убрать ноги до того, как блюдо будет полностью сформировано.
— Я, наверное, никогда не привыкну к этому, — буркает Джон.
Празднование начинается довольно скромно, они пьют и закусывают, разговаривают о всяком, и Фредди едва может сдержать свой порыв, чтобы не рассказать о Ленноне и о своих подозрениях насчет корпорации. Сейчас не время для таких разговоров, да и Джон с Бри не курят, так что не стоит их вмешивать в это дело, поэтому он молчит и тайком поглядывает на свою просторную кофту с не менее просторными карманами, в которых таится заветная пачка. Он хочет раскурить сигарету с Роджером — вот кто будет рад по-настоящему. Роджер за время, пока они болтают, успевает залезть к нему в волосы и расплести все косички, вконец излохматив прическу, но Фредди только рад почувствовать его руки на себе в самом невинном смысле этого слова.
Празднование постепенно перетекает в откровенную пьянку, местный алкоголь довольно легкий и действует не сразу, Фредди в одиночку выпивает три бутылки чего-то, что отдаленно похоже на шампанское, прежде чем в теле появляется легкость, а в голове — блаженная пустота. Роджер с Джоном вовсю хлещут белое вино неизвестной марки, неизвестно из чего модифицированное, а Брайан ограничивается пивом, он самый трезвый из них четверых, вернее, совершенно трезвый, потому как в процессе выясняется, что пиво безалкогольное, впрочем, трезвый Брайан — это константа, не меняющаяся с годами.