Он ждет еще полчаса, с садистской самозабвенностью представляя себе во всех красках, как хорошо, наверное, Роджер проводит время с какой-нибудь грудастой телочкой. Он готов представлять себе это часами, лишь бы не думать о том, что Роджер сегодня вечером может не вернуться вообще. Фредди гонит от себя эту мысль, хоть она и возвращается с завидной постоянностью. Парковка выглядит безлюдной и холодной, весь мир кажется пустым, и он сам себе кажется бездыханным трупом — без чертового Роджера Тейлора под боком.
Поэтому, когда на крышу опускается незнакомый автомобиль, его сердце делает чуть ли не тройной кульбит, и это чувство — радость. И это настолько унизительно, что Фредди не припомнит, когда еще за всю свою жизнь он чувствовал себя таким никчемным. Если бы он был псом, он бы точно сейчас вилял хвостом как сумасшедший, а Роджер Тейлор трепал бы его по загривку, и Фредди мог бы хоть каждую ночь спать на его постели, нагло занимая ровно половину. Вот только, к сожалению, он не пес, а всего лишь человек, поэтому не может выскочить из автомобиля навстречу стройному, изящному парню, чьи пшеничные волосы развеваются на ветру.
Фредди жадно оглаживает взглядом ладную фигуру, пока еще есть такая возможность, пока еще Роджер окончательно не исчез из его жизни, ловит каждое движение, запоминает, чтобы потом бережно отложить эти мгновения в памяти до востребования. Фредди чувствует облегчение от того, что Роджер все-таки прилетел, не остался где-то на всю ночь, и это на мгновение приносит израненному сердцу передышку. Но только на мгновение, потому что в следующий момент происходит то, чего он не смог бы увидеть даже в самом стремном и убогом сне.
Фредди сразу узнает этого парня. Их стилист на недавней фотосессии, Люсс Мэрэ, выходит практически вслед за Роджером и подходит к нему слишком близко. Настолько близко, что Фредди хочется выйти и отодвинуть его немедленно. Но он сидит не в силах пошевелиться, потому что происходящее далее выбивает его из колеи похлеще, чем само свидание.
Мэрэ берёт своей наглой лапищей Роджера за руку, и всё становится до банального очевидным и невероятным одновременно. У Фредди чувство, будто на него, придавливая к земле, валится несколько тонн бетона. Он не может дышать, а сердце стучит как бешеное, разгоняя по венам кровь. Он не знает, какая сила удерживает его от того, чтобы прямо сейчас не сбросить эту парочку вниз с крыши, наверное, те самые тонны метафорического бетона, не иначе.
У Роджера было свидание с парнем.
Самолюбие Фредди разбито вдребезги, как и мир вокруг. Роджер Тейлор, который бьет морды парням, желающим заполучить его себе в постель, убежденный гетеросексуал, только что приехал со свидания с парнем. Фредди столько лет оберегал эту самую гетеросексуальность, переступая через себя, что сейчас, поняв, что оберегать-то особо было нечего, он чувствует себя обманутым.
Мэрэ тем временем поднимает руку и нежно трогает прядку волос на щеке Роджера, а на Фредди при виде этой сцены накатывает такой приступ ревности, что темнеет в глазах. Волосы Роджера — это его и ничье больше! Рука невольно дергается в желании нажать кнопку, выйти наружу и устроить маленький апокалипсис этим двоим, но его спасает сигарета, которую он сжимает в онемевших пальцах до сих пор. Догоревшая до фильтра, она больно обжигает кожу, и это немного приводит Фредди в чувство, и он заставляет себя остаться на месте, потому что если выйдет, то действительно может сделать что-то плохое, а Фредди, несмотря ни на что, все еще не хочет навредить своей Лиззи.
Он тушит истлевший бычок о стекло, кидает его на пол, к остальным окуркам, и просто ждет, пока уляжется его гнев. Мэрэ улетает быстро, а Роджер остается стоять на крыше, и все это время Фредди не решается выйти. И пока Роджер смотрит на удаляющийся автомобиль своего новоиспеченного любовника, Фредди смотрит на Роджера, на его до боли тонкую стройную фигуру, застывшую на краю крыши, словно на краю этого сияющего огнями мира, и Фредди кажется, что он теряет его. Теперь уже по-настоящему. Этот мир, полный соблазнов, заберет у него Роджера, и Фредди не сможет с этим тягаться. Он для Роджера так и останется лучшим другом и грязной шлюхой, от которой нужно держаться подальше.
Когда Тейлор уходит, Фредди вдруг осознает, что, несмотря на то, что Роджер расширил свои горизонты на любовном поприще, на Фредди он всегда будет смотреть как на недомужчину. В глазах снова темнеет и разум затуманивается разрывающей изнутри болью вперемешку со злостью. Гнев, ревность и черное отчаяние — все смешивается, превращая его мирок в безумный и бессмысленный хаос. Мир, в котором его Лиззи встречается с любыми с парнями, но не желает смотреть на одного-единственного. И имя этого неудачника — Фредди.
Когда Роджер скрывается в лифте, оцепенение спадает, и Меркьюри чувствует себя таким меганичтожным и одновременно таким злым, каким не бывал, наверное, никогда. Возможно, его злость — это защитная реакция, потому что чувствовать себя еще более ущербным, чем уже есть, просто физически невозможно. Когда он выходит из машины, его бьет адреналиновая дрожь, и пальцы невольно сжимаются в кулаки — так хочется расколотить что-нибудь. Одно-единственное желание овладевает его разумом так сильно, что он не может этому противиться.
Он пойдет прямо сейчас в их квартиру и спросит с Роджера, мать его, Тейлора, по полной.
Впрочем, в чём Роджер виноват, Фредди точно не знает, ведь они не клялись друг другу в верности, да и вообще, по сути, вправе строить свою личную жизнь как пожелают, тем не менее здравый смысл машет Фреду на прощание ручкой и уходит в неизвестном направлении. Фредди решительным шагом возвращается домой.
Единственное, чего сейчас хочет Роджер, так это оказаться как можно ближе к Фредди и больше никогда от него не отходить. Его сердце, тело и душа — всё принадлежит Меркьюри, пусть тому это и нахрен не сдалось. Хотя напротив «не сдалось» Роджер мысленно ставит большой знак вопроса вот уже на протяжении некоторого времени. С тех пор, как застукал Фредди за обнюхиванием своей футболки.
Роджеру до сих пор кажется это невероятным, и он запрещает себе развивать эту тему, но тем не менее полностью выкинуть из головы сомнения не может. Это гложет его, он никак не может забыть полностью беззащитный взгляд теплых глаз, и его сердце ёкает каждый раз при мысли, что он мог бы быть причиной этого.
В квартире тихо и нигде не горит свет, дежурное приглушенное освещение включается лишь с его появлением. Роджер, прислушиваясь, снимает кроссовки и неслышно идет к комнате Фредди. Двери открыты, и он ожидает увидеть того спящим на кровати, но когда комната освещается, там никого не оказывается, и он в растерянности застывает в дверях. На него вдруг накатывает странная тревога, ощущение какой-то неправильности. В квартире действительно слишком тихо, чтобы тут вообще кто-то был, даже Дилайла не встречает его в прихожей.
— Не меня ищешь? — вдруг раздается за его спиной голос, и Роджер порывисто оборачивается и сталкивается с Фредди почти нос к носу. Он непроизвольно делает шаг назад, и его сердце тревожно ёкает, потому что с Фредди что-то не так.
У Фредди глаза чёрные как бездна, и где-то на дне горит адское пламя — таким взглядом можно сжигать города, он тяжело дышит, и его рваное дыхание разрывает тягучую вязкую тишину, и Роджер вдруг чётко осознаёт: Фредди готов его убить. На секунду ему становится страшно. Фредди похож на дикую пантеру перед прыжком, готовую разорвать свою жертву в клочья. А Роджер чувствует себя кроликом, загнанным в угол.
— Какого чёрта, Фред? — спрашивает Роджер и отступает ещё на пару шагов вглубь комнаты, так, на всякий случай, потому что уже очень давно он не видел Фредди таким злым. Роджер пока что не понимает, чем заслужил этот приступ гнева, а потому решает держаться подальше.
— Хорошо провёл время, Роджер? — опасно прищурившись, бросает Фредди и решительно шагает вперёд, оттесняя Роджера. — Надеюсь, Люсс Мэрэ тебя не разочаровал?
— Откуда ты… — начинает Роджер, но останавливается на полуслове, он понятия не имеет, как Фредди узнал это, если только не следил за ним, и эта мысль возмущает его настолько, что включается его обычный режим: лучшая защита — это нападение.