— Вы что, ксенофоб? — тоже спрашивает Роджер, вставая на защиту своих любимых фантастических фильмов. Уж он-то любил инопланетян всеми фибрами своей человеческой души. Это заставляет Фредди на секунду расслабиться: Роджер всё тот же, нисколько не изменился.
Теккер снова смеется и опять опускается на диван.
— Конечно нет! — восклицает он. — Просто я за чистоту человеческой расы.
Была бы воля Фредди, он бы в тот же миг выкинул этого паршивца пинком за дверь. Раньше он бы так и сделал, раньше он был сам себе хозяином, а теперь вот не может! То, что спонсор их оказывается расистом, жутко ему не нравится. Он встречал за свою жизнь таких людей очень много, поэтому прекрасно знает цену этим «конечно нет!» и «я просто…» Если в мире была вещь, которую Фредди ненавидел всей душой, так это расизм.
— Сколько мы вам должны? — спрашивает он резче, чем хотелось бы. Тот факт, что их купили за деньги, всё ещё больно бьёт по уязвлённому самолюбию и гордости.
— Ты ничего мне не должен, Фредди, никто из вас. Просто выполните условия контракта, — говорит Теккер, не сводя с Фредди откровенного, жадного взгляда.
— Я ни хрена не помню, о чем этот контракт, но мне не нравится, как вы пялитесь на моего друга! — не сдерживается Роджер.
После такого выпада в комнате наступает гнетущая тишина, каждый из музыкантов думает, что Роджер наконец-то договорился. С одной стороны Фредди прекрасно понимает, что они сейчас не в том положении, чтобы провоцировать конфликт с тем, кто поспособствовал их путешествию сюда, но с другой он вдруг ощущает себя невероятно счастливым от одной только мысли, что Роджер, кажется, откровенно ревнует, ну или по крайней мере пытается его защитить — Фредди хочется верить в первое. Однако Доминик снова смеется, так, что желание ему врезать посещает всех одновременно.
— На самом деле я влюблен во Фредди с четырнадцати лет. Во всех вас тоже, конечно, но во Фредди особенно, — говорит он таким тоном, словно сообщает самую лучшую новость на свете.
Всем в комнате становится неловко от этого признания, кроме самого Теккера, разумеется. От снова смотрит на Фредди так, словно ждет, что тот бросится его обнимать от счастья. Фредди же не спешит двигаться со своего кресла. Ему не раз приходилось слышать признания в любви, и каждый раз они оставались без ответа. Лично ему становится совершенно ясно, что разговор пора сворачивать, пока их не занесло в какие-нибудь дебри.
— Думаю, нам всем нужен перекур, — говорит он, нагло выпроваживая надоедливого гостя. — Может, вы зайдете в другой раз?
— Я так и хотел! — снова подрывается на ноги Теккер. — Мне еще много всего надо вам всем рассказать! Я мог бы свозить вас в город! Кстати, Фредди, ты же не против, если мы с тобой как-нибудь поужинаем, в каком-нибудь уютненьком ресторанчике? Я знаю один, тут неподалеку! Я всю жизнь мечтал пообщаться с тобой лично!
Фредди очень хочется отказаться, и еще ему очень хочется не видеть Теккера больше никогда, но он понимает, что это невозможно. Брайан неловко чешет макушку, Джон смотрит в тарелку пустым взглядом, а Роджер, кажется, готов взорваться. Их новому знакомому точно пора, вряд ли тот готов получить в голову первым, что попадётся Роджеру под руку. Фредди слишком хорошо помнит, как эта фурия собственноручно запустила в него малым барабаном, и кажется, сейчас его участь может повторить этот надоедливый Теккер. Конечно, в обозримой близости нет ударной установки, но Фредди уверен, Роджер найдёт, чем её заменить.
— Я подумаю, — говорит Фредди.
— Что? — всё же вылетает из Тейлора. — Ты не обязан только потому, что он купил нас!
— Я подумаю! — повторяет Фредди громче, желая, чтобы Роджер замолчал и не усугублял ситуацию.
— Тогда до завтра! — восклицает Теккер и снова начинает жать всем руки. На сей раз жмут руки ему еще менее охотно, чем в первый раз. Ладонь Фредди он снова трясет на несколько секунд дольше, широко улыбается и счастливо заглядывает в глаза. Роджер смотрит на это, застыв столбом, и Фредди прямо-таки чувствует, как тот едва сдерживает фонтан слов, которые так и рвутся из его болтливого рта.
Когда дверь за спонсором закрывается, обстановка резко меняется.
— Вы слышали, как его зовут? Роджер, похоже тебя преследует карма! — говорит Брайан.
— Заткнись, — просит Роджер. — А никого из вас не волнует, что этот хлыщ подкатывает к Фредди?
— А почему нас должно это волновать? — спрашивает Джон. — Фредди большой мальчик и сам разберется.
У Роджера едва не срывается с языка, что однажды такие «поклонники» уже погубили Фредди, но вовремя обрывает эту мысль, понимая, насколько это болезненно для каждого из них.
— А тебя это, значит, волнует? — снова подначивает Брайан и в ответ получает лишь вытянутый средний палец.
— Успокойтесь, дорогуши, — говорит Фредди. — Я сам с ним разберусь.
— Как? Дашь ему? — резко бросает Роджер. Он не хотел этого говорить, но его одолевает абсолютно непонятная ему злость, Роджер слишком давно не испытывал ничего подобного, он не был так взвинчен уже много лет. Кажется, только Фредди может довести его до такого состояния.
— Роджер, блять! — восклицает Брайан.
— Может, и дам, а что? — спрашивает Фредди, откровенно провоцируя, ему неприятно, что Роджер так говорит, что вообще допускает в свою светловолосую башку подобную мысль. Он, конечно, никогда не отличался особой святостью, но и сам не спешил никого судить, а тут Роджер буквально бросает ему в лицо обвинение в том, что еще не случилось.
Еще Фредди злится, что Роджер больше не держит его за руку. Он буквально ощущает, как всё тепло, что дарило ему это долгожданное прикосновение, исчезает.
— Наша Лиззи ревнует? — вмешивается Брайан.
Роджер резко срывается с места, хватает первое, что попадется под руку — подушку — и начинает колошматить ею Мэя почем зря. Гитарист едва успевает подставлять руки, и Фредди с Джоном еле оттаскивают от него разъяренного Тейлора. Фредди держит Роджера за отвороты на воротнике, пока Джон отнимает подушку. Маленький засранец яростно машет руками, словно злобный взбесившийся котенок, и Фредди это бесит. Он понятия не имеет, как утихомирить взбесившегося вдруг Роджера, так же, как и не понимает, с чего его так переклинило. Они часто подшучивают друг над другом, иногда довольно колко, но никто не обижается. Да и Бри не сказал ничего из ряда вон.
Фредди трясет Роджера за шкирку, пытаясь привести в себя, но в результате лишь получает летящей рукой по уху. Наверное, срабатывает рефлекс, так как Роджер мгновенно получает в ответ пощечину. Звук удара хлестко звучит в комнате и, кажется, даже отскакивает от стен. На мгновение все замирают, и это мгновение растягивается для Фредди на долгие секунды.
Глаза Тейлора напротив удивленные и широко распахнуты, словно это не он устроил тут черти что. У него раскрасневшееся лицо, он хлопает длинными ресницами, а правая щека заметно ярче левой. У Фредди что-то сжимается внутри от осознания того, что это отпечаток его ладони. А еще он восхищен тем, что этот засранец может выглядеть таким невинным и быть такой стервой одновременно. Кажется, Фредди давно не чувствовал себя таким живым и счастливым, во все глаза любуясь растерянным лицом своей прекрасной королевы драмы.
— Боже, я даже не думал, что так скучал по этому! — неожиданно для всех смеётся Брайан, тем самым разбивая в щепки всё напряжение, повисшее в этой комнате. Они вчетвером заливаются дружным смехом. Фредди тоже безумно скучал.
====== You don’t fool me ======
Ребят расселяют на одном этаже в одном коридоре, и даже двери их соседствуют друг с другом, что нравится всем участникам группы. Апартаменты Меркьюри радуют глаз вполне себе пристойной визуализацией бежевых обоев на стенах и тяжелых бархатных гардин на одной из стен, заменяющей в этой комнате окно. Выгнутый потолок затемнен, но голограмма свисающей горящей люстры освещает комнату довольно ярко.
Вайнона категорически отказывается предоставлять им в личное пользование комнаты по типу той самой гостиной, в которой они и встретились чуть ранее, — чтобы все настоящее и объемное, с запахами и пылью. Фредди понимает, что им надо привыкать, но все равно недоволен.