Мне действительно ужасно жаль. Я просто хочу, чтобы ты это знал.
Пояснение к цитате:
Сообщение Алека на автоответчик Магнуса после их расставания
Прием.
Прием.
Хуан?
Мне невыносимо хочется поговорить с тобой. Я не хочу разрывать эту связь. Я не хочу терять тебя...
-Ты говорила, у нас никакой привязанности, - Тэхён тянет неспешно. Видимо, все настолько плохо, что сходит на смех. Его грациозная манера тянут речь и улыбку, сходит ему с рук только на основе красивых глазок. Экранизация на нетипичное продолжение. Но это очень плохо пахнет. Это очень дурно кончится. – Но чьи-то чувства задеты?
Чёртов Тэхён говорит так, будто у него в рукаве спрятан козырь, а у меня за спиной просто воздух, и в диалоге я остаюсь без ответа.
Но проблема быстро испарилась и перекочевала в новую… на перекрёстке больших и неуклюжих (или вовсе даже наоборот?) рук брюнета спрятана моя сумка. Да на кой она мне сдалась? А он приглашает уйти в другое место, говорит какую-то несусветицу, заключает меня в объятия и тащит в неизвестное направление...
-Ты же никогда не была в Сеуле? – ...в место, куда нам пора убегать, пока смерть не словила меня за пятки. Типа, не разлучила нас.
Конечно, ты прав, Тэхён. У нас никакой привязанности, а чувства задеты, и в Сеуле я не была, и ты проницателен, а я безнадёжно влюблена в эту жизнь. Ты только позови, по уговаривай меня дольше на пять минут (это мелочь со всем остальным), чтобы я для виду успела поканючить, завысить планку, побыть принцессой.
Чимин говорил мне, что все мы живем мгновениями среди кипы неразобранных проблем и жизненных обстоятельств. Так вот мне мало.
Я хочу больше.
Я стала жадной на стрелки твоих часов. Задержи их.
Слышишь?
Мне бывает страшно от того, если я представляю себя умершей. Ну в смысле, и правда? Вот так средь бела дня?
Как это будет? Сначала остановившееся сердце, потом… постепенно остывающие конечности, голубизна тела от кончиков волос (хах) до самых пят, если повезет – закрытые глаза, если не – то пусть оставят так. Стану разглядывать всех живых из полуприкрытых обвисших век. Стану наблюдать за их манерными всхлипываниями (…наверно), опять же, если повезёт, за движениями их крутящейся головы, за доктором Мин Юнги с печальным лицом. Или не стану. Скорее не стану, потому что пелена застит глаза, выкроет зрачки и куда-нибудь сгинет. Дыхание меня оставит, как предатель, как враг, прихватит с собой сердцебиение, усталую отдышку, боль в висках и позвоночнике – так легче, правда, очень легко и уже не больно. Где-то на глубине, на донышке еще тлеет – оно отойдёт первым, как слой отмершей кожи, - пять грамм бесформенного. Не подсчитаю в вонах, сколько можно выручить за единицу.
Умные люди не лгут про то, что «там, где-то там, карту дам» намного лучше, чем на Земле, по крайне мере я не вижу смысла опровергать такую вероятность. У меня много плюсов в наружном кармане сумочки, вот только дотянусь…
Или не страшно. Почти.
Не потому что я зазнайка, врушка, лицемерка, беспомощная дура. Не потому, что мне так проще прийти к смирению (хотя оно тут в заповедях). Просто мама точно передаст Дже Хёку полный дом, в ней моя часть, моя комната, фотографии на стене, мой позабытый блеск на тумбе и ещё что-то из вещей, как если бы я вообще не выходила куда-нибудь в Пусан. Я совсем не против. Я рада, если они будут приезжать в деревню и с редким желанием проводить рукой по пыльным полароидам. На них моё лицо, и, если у Хёка с мамой все ещё будут поводы меня забыть, я стану этой комнатой, и стану прошлой памятью. Я стану их проклятием и стану горькой участью.
Или не стану. В лучшем мире я ещё подумаю…
Мне нечего сказать Хёку, но было бы хорошо, постой он рядышком. Я его не виню, он меня не спасет. Не спасет и Тэхён и его нарочитая нежность, ну только может по чуть-чуть отсрочит время, замажет яркой краской стены, и вкрутит временную лампу. Если что-то вечно откладывать, можно ещё очень долго мучиться от ожидания. Но я же не в больнице, я не стою в очередях, я не обязана терпеть.
Пропустите меня! Дайте дорогу!..
«Нам нечего стыдиться» Ким Тэхён. Нам нечего скрывать. Совсем. Но если тебе станет легче, мне тоже нравится Кафка и у тебя красивая тату. Вот нашла бы я тебя раньше, не выиграла бы в рулетке, не встретила бы в Донбэке, а познакомилась случайно, как в сказке: без твоего друга и без шуток о принцессах, без шумных посиделок ночью с другим концом, чем ожидала публика. У нас слишком банальная история для короткого романа: он, она и пару глав до секса, чтобы после пострадать от своей же глупости. Вот если бы я не умирала, а ты бы ненавязчиво оказался в нужном месте и в нужное время, вот если бы я умела разграничивать плохие идеи от хороших, а ты... Но посмотри, теперь и мы с тобой похожи – две кожи, сомнительная стрижка… что там еще? Ах, твоя укладка. Ну расскажи!
И ещё… Сожгите меня в красивом платьице и намажьте губы малиновым блеском (Джина подписывалась, что ей ничего не жаль для меня). Возле вазы поставьте мою лучшую фотографию в рамке и оставьте какой-нибудь букет. Я буду смотреть на него с витрины и незаметно подмигивать глазом. Если меня подловят – я искривлюсь в улыбке. А на ней буде малиновая помада.
Спелый вкус. Я теперь необычайная.
Тэхён набрасывает на меня свой пиджак, ну потому что наряд у меня слишком ужасный. А сам меняет махровый халат на брюки и кофту, какую-то из полосатых в его арсенале. Ведёт меня вниз на лифте, а потом усаживает в автомобиль, самостоятельно пристёгивая ремень на моём сидении. Сеул ярко приветствует меня через стекло, освещая глаза неоновыми вывесками и вечерней обстановкой не прекращаемой текучестью дорог. Люди как комары осаждают кафе и рестораны, и то и дело шумят клаксоны транспортных машин. Надеюсь брюнет сам знает, куда нас вывозит, и если не в Пусан, то уж хотя бы в место пригодное для жизни.
Поедим, поплачем, подержимся за ручки. Я ему спокойно объясню, что не надо печалиться – пора поменять настрой.
Ким на меня шикает, когда я дышу на стекло и по запотевшему облачку вырисовываю буквы. Игриво отбрасываю короткие волосы и будто возмущаюсь, что мне реально можно хоть что-нибудь запретить. Я ещё сержусь, во мне плавает вода из душа и ошмётками оседают тэхёновы слова.
Я не шлюха, но я ей была. Я ничего не подстроила заранее, но игра получилась достойной. И всё это время я покрывала только один единственный секрет. Мне так стыдно и радостно, что Чонгук с Тэхёном такие глупые. Влюбляться нам значит нельзя, да? Ну а спать кончено можно. Трахаться разрешено всегда, какие уж тут могут быть обещания? Да не обижаюсь я.
Я мгновениями дышу! Дышу твоим Тэхён затылком и блондинистой башкой друга, такой тупоголовой.
Сворачивая на какие-то закоулки города, мы попадаем на улицы неосвещённого района, где не чистят дороги и баки забиты мусором, который вывозят два раза на неделю. Здесь шастает малолетняя шпана, латентные маньяки и куча бабушек, напевающие трот за готовкой ужина.
Ещё десять минут езды и поворотов за угол, как заметание следов от погони, а потом остановка около небольшой обшарпанной многоэтажки, довольно-таки приличного вида, но ветхой постройки. Ким с манящей улыбкой ведёт меня дальше, пешком на пятый этаж, разгадывать квест под названием: «давай начнём всё сначала». Да, давай разругаемся как кошка с собакой и будем извиняться в горизонтальной плоскости на другом конце Сеула. На самом деле мне жаль…
Когда-нибудь и ты меня простишь. Ким Тэхён.
У затейника есть ключ, есть хитрый блеск в глазах, есть желание докопаться до истины, а у меня за пазухой его телефон во внутреннем кармане – то бишь ничего вообще. Если рвану – догонит.