Об этом рассказывали ей родители — как некогда красиво было в церквях. Потом довольно быстро, в угаре атеистической истерии, все это стало исчезать. Сгинул и дед Раи. Только-только землю получил, как Ленин и обещал крестьянам, и лишь начал было обзаводиться своим хозяйством, как вдруг бесследно пропал. Так и не поняла семья, за что его раскулачили и почему. Жена умерла от голода и холода. Оставшиеся четверо детей оказались предоставлены судьбе.
А ведь каждое из деревьев тебе обязательно кого-то напоминает, думает девочка… Вот дедушка, окруженный внуками. Вот на полянке три подружки-хохотушки собрались и умирают просто от смеха… А вот и влюбленная парочка, уединившаяся от своих шумных друзей, плотно сплелась ветвями.
Вот из-под листвы на Раю глядит громадный подосиновик. Она охнула от удивления, присела на корточки, долго-долго разглядывая находку со всех сторон… «Стоит старичок, красненький колпачок», — вспомнила она загадку мамы. Всего несколько дней назад она проходила этой тропинкой, но грибов здесь и в помине не было. Когда же этот красавец успел вырасти? Как возникло это чудо? Гриб упрямо не хотел помещаться в корзину, так и пришлось нести его в руках. Друзья Раи, скорее всего, были уже дома. Пора было возвращаться. И девочка вприпрыжку отправилась знакомой дорогой — в маленький поселок, что у железнодорожного полустанка.
— Мама, посмотрите, какие большие грибы я нашла! — закричала она еще издалека. Мать посветлела лицом и улыбнулась, увидев находку старшей дочери. Туесок поставили рядом с печкой-буржуйкой.
— А я уже и заждалась. Что ты ягод-то не принесла? — спросила мать.
Девочка потупилась в смущении:
— Мне жалко стало их рвать… Они такие красивые!..
— Мы из грибов твоих кулебяку испечем.
— Что, неужели на примусе печь будете? — удивилась дочь. Рая была уверена, что уж тут без русской печки точно не обойтись.
— Да, на примусе. Голь на выдумки хитра. Попробуете — ахнете!
Уроки учить не надо, поскольку были каникулы. И девятилетняя Раечка после ужина убежала к друзьям — играть.
Девушки постарше гордились, если им присваивали звание «ворошиловский стрелок», и мечтали стать летчицами. Школьники читали «Разгром» и другие книги о минувшей гражданской. Во дворах с патефонных пластинок звучали песни, доставшиеся от нее в наследство. Дети никак не желали расставаться ни с Чапаевым, ни с Щорсом, Лазо и другими героями.
(О героике гражданской войны написано немало хороших песен, прекрасных книг, сняты впечатляющие кинофильмы. Мальчишки воспитывались на примерах легендарных героев этой войны. Чем дальше уходит время, тем более отсвечивает ее романтический ореол. Великая Отечественная его не пошатнула. Победа в ней тоже стала национальным символом. Вообще мы — нация войны. Мы постоянно живем ее героикой, она продолжается в нас. Мы словно не готовимся к спокойной созидательной жизни, а ожидаем очередной войны. Подспудно эта вероятность тлеет в нас.
«Не думай, что все пропели, что бури все отгремели, готовься к великой цели, а слава тебя найдет», — пели мы. Но позвольте спросить: к какой такой великой цели? Подобное восприятие жизни через призму ожидаемой войны накладывало заметный отпечаток на поведение человека. Угроза новой войны служила беспроигрышным «топливом» для пропагандистской машины. Советские люди терпели многие бытовые трудности: нехватку продовольствия и жилья, и так далее — с одной успокаивающей мыслью: «Лишь бы не было войны!»)
…На невысоком холме, в стороне от полустанка, стояла непритязательная сельская церквушка. Лет 20 назад, в самый разгар атеистической кампании, ее попытались было взорвать, да не вышло. Стены вековой давности не поддались. И тогда в ней, полуразрушенной, устроили клуб. В импровизированный кинозал сквозь огромные щели дети проникали без риска и без особого труда. «Чапаева» смотрели до бесконечности.
Мальчишки безропотно становились «Анкой», если «Чапаев» и «Петька» уже были назначены… Лишь «белыми офицерами», как правило, не хотел быть никто. Тогда, случалось, возникала драка. «Назначение» «беляком» проходило в добровольно-принудительном порядке…
Кто бы мог поверить тогда, летом 1941-го, что не пройдет и года, как враз повзрослевшие подранки на своем жизненном опыте познают войну.
Только уже другую — Отечественную. Пройдя через немыслимые испытания — голод и холод, потерю близких. Лишившись зачастую семьи. Без одежды, обуви, учебников. Свою жизненную закалку они уже прошли раньше времени, и теперь будут догонять свое детство…