– Но мне запомнилось и другое: какую волну ликования вызвали слова Барбары о том, что она уверена – именно в этом зале сидит где-то, может быть, даже на последнем ряду, будущая супруга будущего Президента Соединенных Штатов!..
– Что ж, вы неплохо дополняли друг друга не только на трибуне, но и вне ее.
– У меня самое теплое, уважительное отношение к госпоже Барбаре Буш. Мне импонирует ее естественность и простота в отношениях.
Молодые приходят в жизнь с извечной уверенностью внести что-то свое, что-то сделать, преобразовать. Поэтому я и люблю ее, эту вечно юную, одухотворенно-самонадеянную студенческую поросль.
В Университете я встретилась с Михаилом Сергеевичем. Здесь образовалась наша семья…
Меня часто спрашивают, как мы встретились, как Михаил Сергеевич ухаживал за мной. Наверное, это важно в воспоминании каждой семьи. Но для меня куда важнее, ценнее другое. Наши отношения и наши чувства с самого начала были восприняты нами… Знаете, – откладывает она листки, – я долго думала, как же поточнее сказать. Так вот, для меня все-таки более ценно следующее. Наши отношения, наши чувства с самого начала были восприняты нами как естественная, неотъемлемая часть нашей судьбы. Мы поняли, что друг без друга она не мыслима, наша жизнь. Наше чувство было самой нашей жизнью.
Помните поэтессу – Наталию Крандиевскую? Жену Алексея Николаевича Толстого. У нее есть такие строчки:
Первая встреча – на вечере танцев в студенческом клубе Стромынки. Михаил Сергеевич пришел со своими друзьями: Володей Либерманом и Юрой Топилиным.
Мы тогда, Георгий Владимирович, не изучали свой гороскоп. Да, честно говоря, и не знали о существовании гороскопов. Это сейчас они в моде. А мы действительно не знали, что означает для нас знак зодиака Козерог, под которым родилась я, или знак Рыбы, под которым родился Михаил Сергеевич. Не знали, будут ли устойчивы, согласно этим знакам, наши отношения или нет. Будет ли гармоничен наш брак. Даже не задумывались над этим. Нас это не волновало. Не коснулись нас и меркантильные соображения: наследство, родственные связи, чье-то положение, протекционизм. Нет. Не было ни наследства, ни родственных связей. Все, что мы имели, – это мы сами. Все наше было при нас «Omnia mea mecum porto». «Все свое ношу с собой».
– А я думал, что это английская поговорка.
– Нет, латынь. Как и другая максима: «Dum spiro spero». «Пока дышу – надеюсь».
В речи ее, и без того правильной, нет-нет да и мелькнет прожилка латыни. Не только след языка, но, наверное, и след той тяги, что вела ее когда-то именно в Университет.
– Мы долго дружили, прежде чем поженились…
Мне никогда не забыть наши длинные прогулки пешком по Москве – от Университета с Моховой до Сокольников, Стромынки. Представьте, сколько это надо прошагать! Прогулки по улицам Горького, Петровке, Неглинной. Называю маршруты, которые мы любили. От Библиотеки имени Ленина – к Арбату, Кропоткинской, Волхонке. От Преображенской площади (это уже наш излюбленный маршрут в Сокольниках) до старого здания театра Моссовета. Все это – наша лирическая московская география.
Не забыть совместные походы на выставки, в кино, театр. Концерты Лемешева, Козловского, Александровича, Звездиной, Огнивцева. Спектакли с участием Мордвинова, Марецкой. Выступления Набатова…
Не забыть наш любимый Сокольнический парк, его Оленьи пруды (сейчас и не знаю, есть ли они, а тогда были), его зимний каток. Вы бывали когда-нибудь на московском катке? На каком?
– Лет десять назад водил детей в Сокольники.
– Вы знаете, в наши времена на катке крутили всегда одну и ту же пластинку. Пытаюсь вспомнить эту песенку. Почему-то больше ее нигде не встречала. Вьется белый, какой-то там снежок. Догони, догони… Да, только на катке крутили.
– Повторы «догони, догони» помню и я.
– Больше я эту песню нигде никогда не слыхала. Не могу вспомнить. Но именно она звучала на Сокольническом катке.
Не забыть мне и встречу нового, 1954, года в Колонном зале. Елка, музыка. Кругом молодые лица, и мы. Помню, что окружающие почему-то обращали на нас внимание. Не знаю почему.