– Так я впервые услыхала эти слова. Сегодня их повторили миллионы людей, вокруг них возникли целые легенды… В ту ночь, пожалуй, и начался новый этап, круто изменивший и нашу, и мою жизнь.
Годы перестройки… Что они дали? Многое. Демократизация всей нашей жизни. Прорыв нового мышления в международной политике. Сопровождая Президента внутри страны и за рубежом, в море человеческих чувств, признания и доброжелательности я вижу главное: рожденную веру в возможность жить без войны.
Годы перестройки дали много, очень много. И вместе с тем – мало. Стране тяжело. Тяжко. Проблемы, накопившиеся за десятилетия, а может – и за столетия. Трудности становления нового. Дефицит потребительских товаров. И еще, тоже очень важное. Говоря словами Ф. М. Достоевского, в смутное время перехода всегда и везде появляется разного рода «сор» – к сожалению, не обошлась без этого опасного, деструктивного, разъедающего «сора» и перестройка. Да и могло ли быть иначе? В общем, время надежд и тревог. Свершений и ломки. Время раздумий и сомнений.
Трудно говорить о себе. Трудно всегда и, пожалуй, каждому. Но сегодня, может быть, мне – особенно трудно говорить о себе…
Зазвонил телефон. То, что не красный, это я угадал затылком. У того наверняка другой звук. Да и не может он звонить в отсутствие хозяина кабинета. Его звонок следует наверняка только за ним, за хозяином, по пятам, где бы он ни находился – в кабинете, в машине или в очередном президиуме.
– Как ты себя чувствуешь, Михаил Сергеевич? Устал?
Ответа я не слышал – еще и потому, что встал и потихоньку вышел из кабинета в библиотеку…
– Трудно говорить о себе. Я уже неоднократно получала предложения от разных газет и журналов дать интервью. От издателей, в том числе и американских, выступить с книжкой – рассказом о себе. Я не делала этого. И, честно говоря, не думала делать. Не делала и не думала. По разным причинам, прежде всего – по субъективным. Мне всегда казалось это ненужным. Говорю без лукавства. Зачем рассказывать о себе? Да и вообще – обо мне. Я не кинозвезда, не писательница, не художница, не музыкант, не модельер. И – не политик. Не государственный деятель, принимающий решения и отвечающий за судьбы людей. Я – жена главы Советского государства, по мере сил поддерживающая мужа, помогающая ему – как могу, как делала это всегда, еще с юности, когда мы только связали свои судьбы. В нашей семье всегда было и есть такое понимание: забота каждого члена семьи – общая забота.
В 1985 году в связи с поездками Михаила Сергеевича и визитами к нам глав других государств возник вопрос. По традиции в других странах супруги руководителей участвуют в различных общественных, а также протокольных мероприятиях. В опыте же наших предшественников этого не было. Как быть? Михаил Сергеевич сказал: «Пусть все идет естественно». Так сама собой и у нас начала приживаться практика, принятая во всем цивилизованном мире: у супруги руководителя государства стало появляться и свое общественное лицо. Еще одна, далеко, разумеется, не главная, «либерализация», принесенная перестройкой.
То, что я делаю сегодня, то, как мы с мужем ведем себя сегодня, – это естественное продолжение наших отношений, нашей судьбы и нашей жизни. Мы вовсе не выдумывали чего-нибудь «этакого» для его новой должности. Так надо ли, вновь спрашиваю сама себя, говорить, писать обо мне или мне самой рассказывать о себе? Главное ведь – дело Михаила Сергеевича, его соратников и сторонников. Оно, его дело, определяет, в сущности, и мою сегодняшнюю жизнь.
Да опять же и не принято было у нас, чтобы жены высших руководителей давали интервью, выступали с книгами – к тому же еще о себе. Американскому читателю это, вероятно, покажется предрассудком. Но ведь и предрассудки могут быть традиционными, а супруге Президента, пожалуй, традиции приходится следовать даже в большей степени, чем самому Президенту. Особенно – в подобных вещах.
И все же в данном случае я нарушаю своеобразный «обет молчания», что хранила с 1985 года. Меня подвела к этому сама логика жизни, подтолкнули встречи, контакты с людьми. Живой, неподдельный, я бы сказала, благодарный человеческий интерес к нашему делу сегодня, который так явственно наблюдается во всем мире. Наконец, сама коллизия «советская женщина и перестройка», вопросы ко мне, в том числе и во множестве писем. В обилии встреч, исподволь подталкивавших меня к мысли о книге, были и встречи на американской земле. И первые, и лета 1990 года, поездка с госпожой Барбарой Буш в женский колледж, где девушки буквально засыпали меня вопросами. Все это в конечном счете и переубедило меня.