— Что новенького? — хрипло спрашивал ее де Кузмин после секса, прикуривая.
Девушка ожидала, что ей предложат работу в «Шанель». Но этого не случилось, и между ними возникло напряжение.
— Почему ты используешь в рекламе мускулистых мужчин? — спросил Эдуар.
— Не-а! Я работаю на «Деланж», а не на «Шанель». — Саманта отказалась выдавать секреты.
— Знаю, но все-таки почему именно крепкие парни?
— Ой, хватит! — съязвила Саманта. — Только не говори, что дом «Шанель» слишком изыскан для секса! Вы даже не желаете вводить линию постельного белья. Подумай, сколько женщин захотели бы заняться любовью на простынях от Шанель!
— Мы должны сохранять престиж марки, — тихо прохрипел он.
— «Диор», значит, можно запускать линию простыней, а для «Шанель» это низко? Хотя меня это не сильно заботит. Нам остается больше места на рынке. Постельное белье «Деланж» продается в «Джи-Си-Пенни», самой большой розничной сети в Америке.
— Мы французы, а не американцы, — вздохнул Эдуар.
— Да? А французам деньги не нужны?
— Директора считают, что защищают марку «Шанель», отказываясь от линии постельного белья, — терпеливо объяснил он. — Может, темные очки — это еще мода, но простыни… — Мужчина пожал плечами. — Простыни — это не мода.
— Тогда почему мы лежим на простынях, обсуждая простыни, а не используем их по назначению?
Саманта изогнула брови и взялась за кончики его длинных усов.
— Молодое поколение может позволить себе новые идеи, — сказал он, кладя окурок в пепельницу.
— Хм… — вздохнула она, желая узнать больше.
Словно шпионка фирмы на секретном задании!
Эдуар зарычал: у него такая особенная прелюдия. Саманта забыла о моде и даже о простынях. Де Кузмин был очень сильным, и девушка расслабилась в его крепких объятиях. Вообще, объятия могут многое рассказать о человеке. «Шпионке» нравилось, как ее любовник в конце терял контроль над собой и закатывал глаза. «Непременно нужно рассказать об этом Жан-Жаку», — подумала Саманта.
Оба голодные, они рано пошли обедать. В «Куполь» Эдуар заказал cervelle aux buerre noir.[44]
— Черное масло? — перевела Саманта. — А почему черное?
— Его поджаривают.
— Звучит аппетитно, попробую, — обрадовалась девушка.
Официант собирался уходить, но американка внезапно схватила его за руку.
— Подождите! Это ведь не что-то мерзкое вроде лягушек?
— Cervelle не лягушки, мадемуазель. Это одно из наших фирменных блюд.
Через десять минут «Куполь» огласили крики Саманты. Она вскочила со стула, подбежала к двери в дамскую комнату и с ужасом обернулась на свой столик.
— На моей тарелке мозги! — завопила она, хватая официанта и прячась за ним.
— Mais oui,[45] мадемуазель. Это то, что вы заказали, non?[46]
— Я думала, это телятина! — завыла Саманта. Она с опаской вернулась за столик, только когда блюдо поменяли.
— Брр! — содрогнулась девушка, глядя на де Кузмина. — Да уж, Париж полон сюрпризов.
Утром первого рабочего дня в новой мастерской Моник встала пораньше, вымыла и уложила волосы, сделала аккуратный макияж. Вдруг месье Гай оценит усилия?
Какой смысл подбирать одежду, если ее все равно скроет рабочий халат? Но перед тем как новая швея переоденется, мастер на несколько мгновений увидит ее. Поэтому Моник выбрала одно из лучших платьев: из добротной серой шерсти, идеально сидевшее по фигуре. В нем девушка казалась себе хорошенькой.
— Должно быть, это Моник! — громко воскликнул месье.
Он с улыбкой подскочил к ней, пожал руку. Ладонь мужчины была сильная и теплая. Месье Гай — невысокого роста, с редеющими волосами, но его бездонные глаза завораживали. Он одобрительно посмотрел на серое платье. Беседуя с подчиненной, портной словно прожигал Моник взглядом. А когда хотел подчеркнуть важность сказанного, прикасался указательным пальцем к ее руке. Этот мужчина, сам того не понимая, очаровывал всех дам вокруг. «Разве не это фильмы и песни называют любовью с первого взгляда?» — спросила себя Моник.
— О вас хорошо отзываются. — Месье Гай восхищенно посмотрел на девушку и указал ей место за рабочим столом. — Сама мадемуазель. А она, поверьте, не очень щедра на похвалу. Вам здесь понравится. Я ценю отличную работу, ценю своих сотрудниц. И не прошу многого. Только совершенство.
— Bien sûr,[47] месье.
Моник отвела взгляд от его жгучих глаз и увидела нечто столь же волнующее: черные завитки волос у расстегнутого воротника белой рубашки. Снова отвернулась. Месье Гай разложил на рабочем столе восхитительную бледно-голубую шерсть-букле, подготовив к раскрою.