Третьей странностью оказались долгожданные скалы.
К скалам эти объекты не имели ни малейшего отношения. Посреди приличного по местным меркам водного пространства, свободного от рифов и мелководья, вздымалась вереница труб. Диаметр у всех одинаковый – приблизительно метра четыре, и расстояние между ними одно и то же – около полутора метров. А вот высота разная: первая, самая рослая, вымахала почти с девятиэтажный дом. Следующая чуть-чуть ниже, далее тоже ниже и так по нисходящей до последней – эта возвышалась метров на восемь-десять.
Поверхность труб выглядела так же запущенно, как и на том буе: не похоже на новенькое сооружение – даже с берега понятно, что там такое же запустение. На вершинах обосновались чайки, причем давненько – загадили колоннаду основательно.
Что это такое? Уж точно не трубы затонувшего парохода. И вообще ни на что не похоже. Может это приливная электростанция? Или экспериментальная исследовательская установка, брошенная учеными? А может военный объект? Например, станция для слежения за подводными лодками.
Бред все это – что бы ни строили ученые или военные, они обязаны подчиняться общим законам возведения подобных сооружений и попросту логике. А здесь нет лестниц металлических; нет ограждений; нет строительного хлама, которым должны быть завалены окрестные островки; нет причалов или их остатков. Вообще нет никаких признаков пребывания человека, кроме самих труб. А ведь сил на возведение подобной конструкции должно быть затрачено немало – сотни рабочих необходимо привлечь. Их надо было где-то размещать, чем-то кормить, на чем-то возить от берега к стройке. Наследить должны были капитально.
Но ничего нет…
Может это корабль затонувший? Пусть странный, но все равно корабль. Тоже бред – приличное судно сюда не пройдет. Со всех сторон рифы и мели – через них и на маленькой лодке нелегко пробраться.
Присев в тенистой расщелине, Макс разулся, окунул ноги в воду, и, блаженствуя, покосился вверх. Проклятая Луна никуда и не думала пропадать – все так же портила своей тушей небеса (а уж как настроение портила – словами не передать). Зато следов от самолетов по-прежнему не заметно – за все время ни одного не пролетело.
Может здесь заповедник, и летать над ним запрещено? Хотя какой вред животным от самолетов? И если здесь все так строго, то почему эти трубы разрешили поставить? Вот от них, наверняка, гадостей больше чем от тысячи «Боингов».
Опустив взгляд с криком завалился на спину, задрал ноги кверху. Затем кое-как извернулся, отполз от воды, уставился на нее со страхом. Прямо на краю рифа дно обрывалось очередной пропастью. Дно не просматривалось – ровная синева, чем глубже, тем она темнее. Сколько там? Может целый километр – откуда Максу знать.
Тихо и спокойно. Неужто показалось? А что именно? Сам не понял толком – просто успел заметить, как из глубины выносится сгусток тьмы. Вытягиваясь исполинским веретеном, он целеустремленно направлялся к ногам, беспечно болтавшимися в воде.
Показалось? Наверное… Нервы ни к черту со всеми этими непонятностями… От жажды уже голова кружится и руки трясутся. Неужели организм уже так сильно обезвожен? Или от самовнушения все?
И что дальше? Вместо скал нашел какие-то трубы – забраться на них без лестницы невозможно. А ведь он рассчитывал обозреть окрестности с приличной высоты. Деваться некуда – придется довольствоваться тем, что есть.
Забравшись на крупный риф, особняком отстоящий от других, осмотрелся. Других высоких объектов в округе не заметил, но далеко, чуть ли не у самого горизонта, среди бурых скальных россыпей и разноцветных пятен на светлых отмелях, темнеет что-то непонятное. И не просто темнеет – там зелень просматривается.
Островок, поросший травой и деревьями? Возможно… Далековато до него – уставшие, ноющие глаза не справляются: разглядеть подробности не получается. Расположен примерно в том же направлении, в котором Макс двигался все это время. Если захочет вернуться – эти трубы будут ориентиром.
Глаза будто ножом режет, когда всматривается вдаль. Ну почему он не догадался те очки прихватить? Вот и мучайся теперь…
* * *
Опять изнурительная дорога. Макс далеко не слабак, но понемногу начал сдавать – при такой жаре и по тротуару нелегко бродить, а здесь, прыгая по каменным «кочкам» или волочась по неровному мелководью и давя коралловую поросль… Очень непросто здесь передвигаться. Не говоря уже о том, что время от времени приходится пускаться вплавь, наткнувшись на очередную водную преграду. От усталости, жары и жажды начала наваливаться апатия. Потеряв интерес ко всему окружающему Макс монотонно переставлял ноги, изредка поглядывая вперед, на увеличивающееся в размерах зеленое пятно. Несомненно, что это остров, но не радует уже ничего – вымотался сильно.