— Почти уверен.
— Тогда должен тебя разочаровать.
— Сомневаюсь, что у тебя получится, Анджело.
— Посмотрим. — Старик снова повернулся к Джине. — Ты сама снимешь подвеску или мне сделать это за тебя?
Не говоря ни слова, Джина расстегнула цепочку и, сняв подвеску, протянула ее Микосу, не Анджело.
— В этом нет необходимости, агапе мои. Это какая-то ошибка.
Затем Микос взял подвеску и убедился, что Анджело говорит правду. Он без труда разглядел знак его семьи.
— Ты все знала, Джина?
— Мне не было известно о том, что это за знак.
— Как к тебе попала эта подвеска?
— Так, как я сказала. Она всегда принадлежала моей семье. Я с детства играла с ней.
— Ты лжешь! — взорвался Анджело. — Его украла женщина, которая считала, что, если я лег с ней в постель, она может женить меня на себе!
— Эта женщина, — сообщила Джина, пылая, — Элизабет Бичер, моя бабушка. Если бы я знала, откуда эта подвеска, я бы ни за что не надела ее!
Анджело открыл было рот, чтобы ответить, но не нашел слов.
— Кажется, вам знакомо это имя, — холодно продолжала Джина. — Жаль, вы не потрудились узнать о своем ребенке, которого ей пришлось растить одной в те времена, когда матери-одиночки считались чуть ли не прокаженными в остальном обществе. — Джина вдохнула полной грудью. — Знаете что? Я приехала сюда, чтобы заставить вас заплатить за это упущение.
— О чем ты говоришь? — тихо спросил Микос.
— Все очень просто, — ответил за нее Анджело. — Джина приехала, чтобы продать мне свое молчание. Признайся, женщина! Тебе ведь нужны мои деньги, так?
— Да. И много.
В этот момент снова вошла Вула. И тогда Микос не выдержал. Он вскочил и прошел в дом, в свой кабинет, куда не заходил с того дня, как привез Джину Хадсон на остров. Он метался по комнате, как загнанный зверь, ругая себя за то, что так легко доверился женщине.
Идиот! Слепец! Джина с самого начала все спланировала. И ему некого винить, кроме себя.
Микос вернулся через пару минут. Видя его злость, Джина заерзала на стуле. А ведь она хотела, чтобы все произошло не так. Думала, что застанет врасплох Анджело, а получилось наоборот.
Не нужно разрешать Джине играть с подвеской, вспомнила девушка слова матери. Она слишком ценная.
О, пусть, отвечала бабушка. Никогда не любила эту вещь. Я лишь забрала у него то, что ему было дороже меня…
— Итак, моя дорогая, — заняв свое место за столом, начал Микос, выводя Джину из воспоминаний, — ты представилась мне журналисткой, а теперь оказывается, что ты приехала вытянуть из Анджело деньги. Отличный маскарад!
— Это не маскарад! Мне действительно нужно было написать статью о юбилее. Я не такая.
— Тогда какая, а? Объясни мне, пожалуйста, а то я слишком глуп, чтобы понять это сам. Но прежде, чем ты откроешь рот, знай, что я не приму ничего, кроме правды. Так что давай, Джина, я жду!
— Придержи коней, — отрезала девушка, удивляясь, как Микос может считать ее обыкновенной вымогательницей после всего, что было между ними. — Во-первых, я не твоя любовница, как считает Анджело. И я ничего тебе не должна, кроме тех денег, что заняла у тебя и скоро отдам.
— Неужели ты думаешь только о деньгах?
— Нет, — прошептала Джина. — Я думаю о маме и… о тебе. А ты совсем меня не понимаешь.
— Тогда повторю: объяснись. И пока ты не начала…
— Пусть говорит, Миколас, — прервал его Анджело. — Давай, девочка. Начни сначала и не беспокойся о времени. У тебя впереди вся ночь.
Джина вздохнула и рассказала вкратце о болезни мамы и о своем обещании никогда не бросать ее.
— Все изменилось, когда я пришла домой из магазина и обнаружила, что мама потерялась. Ее не было дома два дня и две ночи.
Джина на миг умолкла, весь ужас того времени снова опустился на нее.
— Полиция нашла ее на острове Ванкувер, в Парксвилле. Она не знала, как туда попала, кто она и где живет. На маме было только зимнее пальто, лучшие туфли, жемчуг, и больше ничего. Они вернули ее только потому, что я пришила бирку с именем и адресом на ее пальто. Мне пришлось нарушить слово и положить маму в больницу.
Слезы потекли по ее щекам.
— Как я могла так поступить с ней? После всего, что обещала.
— Печальная история. Но какое отношение, моя дорогая, все это имеет ко мне? Почему я должен прийти к ней на помощь?
— Потому что она — ваша дочь! — бросила Джина ему в лицо. — Вы что, не слушали меня? Она — тот самый ребенок, от которого вы отвернулись. И ей нужна помощь, которую только вы можете обеспечить!