Женщина на коленях перед тройкой белобрысых мальчуганов. Плачет, просит прощения, а они жалеют, успокаивают.
Молодая парочка кормит лебедей на Набережной. Она светлая и спокойная, а он - с осунувшимся лицом и красными глазами.
Девочка, лет двенадцати, допытывается у родителей, почему они её одну оставили. А те обнимают, целуют и шепчут: "Не бросали, всегда были рядом... Любим и любить будем..."
Дети, старики, молодые пары, друзья, родственники... Власов всё прыгал из Рая в Рай... Сколько людей! Сколько горя! Но и как много радости!
После очередного прыжка появился в вагоне, прямо на своём месте и первое что услышал это голос Кристины:
- А, вот и вы. Вы получили, что хотели?
- Да, получил, - выдавил из себя Герман.
- Я вот тоже с мамой поговорила. Знаете, а я у неё дома вас видела. Словно мимолётное видение.
"Небесный" пришёл в движение, бесшумно ускоряясь, нырнул в ворота.
- Мне мама про женитьбу говорила, а тут вы. Может это судьба?
Как же она изменилась: в глазах искорки, с губ не сходит улыбка. Ожила, одним словом.
Герман не ответил. Привстал, осмотрелся. Вокруг только люди, ангелов не видно. Странно, как-то слишком просто удалось сбежать.
И тут появился Сосед. Хлопнул рукой по брюшку и словно змея ядовитая прошипел:
- Ну что, Гера, пора начинать.
- Судьба? - Власов вновь повернулся к Кристине. - Тогда давайте испытаем её. Как вы смотрите на вечерню прогулку по Советской? Посидим в кафе или в кино сходим.
- Не игнорируй меня, Гера, - взъелся Сосед. - Я ведь могу обидеться.
- А почему "или"? Можно ведь и по порядку: прогулка, кафе, кино, - тут же ответила Кристина. - И давай на ты?
Сосед воткнул руку ей в грудь и жадно улыбнулся.
- Если ты не сделаешь что нужно, то до ада я буду каждую ночь твоими руками потрошить дамочек и начну с неё. Вырву сердце и съем.
- Можно на ты, - ответил Герман и в следующую секунду понизил голос: - Кристина, как ты думаешь, а в этом поезде туалет есть?
Она звонко засмеялась.
- Сходи поищи. Найдёшь и мне покажешь.
Власов встал и, пообещав вскоре вернуться, двинулся в конец вагона. Жаль будет если не вернётся, ведь Кристина и вправду его заинтересовала.
Разговоры в вагоне велись редкие. Люди больше думали о своём. Переосмысливали жизнь прошлую, искали новые пути в будущее, а вот он, Власов, сейчас должен разрушить в пух и прах все их надежды.
Герман дошёл до двери в соседний вагон и остановился. Никакого тамбура между вагонами не было, сразу за дверью стояли ряды сидений, и на них дремали десятки людей.
- Давай, Гера, давай. Просто приставь ладошки друг к другу, и всё закончится. Ну, быстрее!
Сосед устал ждать и злился как никогда раньше. Глаза налились кровью, лицо раскраснелось, а руки нервно теребили майку.
- А ведь ты все эти годы врал мне, - в полный голос сказал Власов.
- Чего? - встрепенулся Сосед, такого он точно не ожидал.
- Ты вселился в меня не пять лет назад, а гораздо раньше. И пожар - это твоих рук дела.
- Нет, Гера, это ты сделал: бухой закурил сигарету, выронил в кровать, а когда полыхнуло, уполз из квартиры, а жену с детьми оставил подыхать!
- Врёшь, - спокойно ответил Герман, а ведь нервы сейчас должны быть натянуты как струна. - Я в квартире никогда не курил. Да и Юльку с детьми я бы не бросил. Сам бы горел, но не бросил. Грех мой не в пожаре, грех мой в тебя. В ад я если и попаду, то только из-за того что с тобой связался.
Люди смотрели на Германа с негодованием. Никто его не боялся, не пытался бежать и не кричал. Просто слушали, не понимая с кем он разговаривает. Вот и Кристина поднялась со своего места и двинулась на встречу.
- Как я понимаю, ты отказываешься соблюдать наш уговор?
Герман кивнул.
- Ну, тогда пеняй на себя, - закончил Сосед.
Власов вспыхнул как хворостинка. Он понимал, что это ещё не ад, а лишь игра разума, но пламя было таким горячим, а боль невыносимой, что Герман упал на колени и закричал.
Загорелась и Кристина. С визгом рванула прямо на него и со всего маху протаранила дверь. А из-под ближайшего кресла выполз маленьким факелом Димка, голосом Соседа произнёс:
- Нам будет очень весело, - и, глядя мимо Власова, испуганно заверещал: - Что?! Как?! Отпусти!
Неожиданно всё прекратилось. Пламя погасло, а Власова накрыла глухая тьма, словно выпал из мира, и лишь одна мысль успела закрасться в голову: "Вот и конец".
Но нет, не тут то было. Очнулся на Земле, в парке, где встречался с Михаилом, причём на той же скамейке. Вокруг не души. Лишь ветер шумно колышет верхушки деревьев.
Власов только открыл глаза, как сразу понял, что-то изменилось. Большое и важное. Не стало Соседа, и то место, что тот занимал все эти годы, опустело. Появилась незримая дыра внутри.
Он поднял голову вверх. "Небесный" всё ещё был среди облаков. Плыл по спирали к Земля.
"А как же я тут оказался?" - удивился Герман.
- Я вас сюда переправил.
Власов встрепенулся и повернул голову. Рядом сидел Михаил.
- Вы кричать начали. Людей пугать.
- Вы всё знали. О демоне, о вирусе, - без толики удивления проговорил он.
Ангел кивнул.
- С того момента как вы с нами связались. Демон - это не просто зло. Это ярость и заносчивость. Эти чувства кого угодно сделают слепым, вот и он думал, что его не видят и о нём не знают.
- Вы всё знали и не вмешались! - вот тут Герман чуть не закричал. - А если бы... А если бы я сделал то, что он хотел.
- Демон был вашей ношей, а выпустить вирус мы бы не дали. В Раю вас всё время прикрывали и остановили бы в нужный момент. Мы даже хотели, чтобы вы нам сдались, но вы бросились в бега... и справились сами. Одолеть демона человек не может, но вот отказать ему невзирая ни на что, вам хватило сил.
- А где сейчас Сосед? - с опаской спросил Власов. - Он всё ещё во мне?
- Нет. Он там где и должен быть.
- И что теперь?
Герман осунулся.
- Мы с вашей помощью перевернули мир с ног на голову. Но это лишь пока. Мы уйдём, и вскоре люди начнут забывать. Не все конечно. Вера многих усилится, иные - её приобретут. Но большинство слишком прагматичны. Через какой месяц будут во всю говорить, что это были массовые галлюцинации, вызванные новым доселе неизвестным природным явлением, а вскоре эту тему замнут и массы успокоятся. Настанет затишье, как после любой революции.
- Но ведь вы ещё вернётесь? - с затаённой надеждой в голосе спросил Власов.
- А как же, - успокоил его Михаил. - От вашего плана мы не отказываемся. Через семь лет вновь откроются врата и мы отправим новую группу.
Михаил начал таять.
- А вы, Герман, попытайтесь жить по-новому. Вас не прощают, но вам дают шанс.
Ангел исчез, а на его месте остался лежать сложенный вдвое вырванный из блокнота лист. Власов развернул его и прочитал:
"В восемь вечера, на Советской у фонтана. Кристина"