Возможно, что когда будут разные опыты, когда будут разные люди рассказывать: разных возрастов, из разных состояний (у всех чуть-чуть по-разному все это происходило), то тогда какая-то из историй у кого-то из людей откликнется, и просто люди перестанут бояться смерти. А это мне кажется очень важным!»
Рассказ четвертый (двадцать девятый с начала серии)
Сергей, 53 года
(Россия, г. Москва)
«Первый случай клинической смерти, причем он был диагностирован врачами, это была армия. Мне было девятнадцать лет, был жаркий июль 1986 года. Европа, горы, а у нас проверка из Москвы. И вот на градуснике в тени плюс 37, а мы бежим десять километров вдоль берега горной речки.
Такая температура плюс влажность, это все что надо, что называется, чтобы встретить чудеса. Все хорошо было где-то, наверное, до последнего километра. Тут нашему товарищу становится плохо. Этот товарищ оказался сзади меня, и он просто на мне повис. Он взял меня за ремень, как за вожжи, и я практически его потащил, хотя, в принципе, мои соседи должны были тащить еще и меня, чтобы было легче. Но соседям тоже было плохо.
И дальше я ничего не помню. В какой-то момент у меня выключилось все. Я помню точно, что мне не хватило воздуха реально, потому что дышать было просто нечем. Что я помню до того момента, когда меня более-менее привели в чувство. Это такая совсем глубокая темнота, заложенные уши, картинки такие, как фотографии, наверное, качающиеся. Я тогда уже работал на телевидении, поэтому у меня воображение, видимо, телевизионное включилось.
Ну, когда картинки закончились, закончился, в общем-то, весь звук в ушах, стало просто темно, бесшумно и без ничего. Далее в какой-то момент была пелена белая, что ли, снизу моего зрения или кадра, не знаю, как это назвать. И всплыла такая штука, как тоннель, уходящий все время вниз.
Наверное, это напоминает тоннель в метро, но который все время изгибается вниз, и ты начинаешь все время падать. Понятно, что стены круглые и на стенах хорошие цветные изображения. Те, которые, я, видимо, помнил. Потому что ничего такого пугающего, неожиданного, не моего, как бы, я там не видел.
Это не было быстрым калейдоскопом, это было такое вот плавное перетекание истории картинок. Где-то была школа, где-то была деревня, где я маленьким рос. В общем, потом все. Потом я пытался как-то управлять чем-то, вот как во сне бывает, когда я хочу этот сон прекратить, но я понимаю, что это уже не сон.
В какой-то момент я испугался, но я понял, что это такой же сон, который меня и раньше, в общем-то, тревожил. То есть, грубо говоря, хочу проснуться, но не могу. Это такая стадия поверхностного сна, когда шорохи в квартире тебя настораживают, ты хочешь повернуться и не можешь. И тебе снится практически то, что ты придумываешь, а сопровождается это тем звуковым сопровождение, которое в комнате присутствует.
И это тоже оказалось каким-то периодом моей вот этой визуализации, скажем так. Она тоже прошла и все, дальше провал. Какие-то такие тупые ощущения, что тебя кто-то чем-то тыкает, но полная темнота. Так, чтобы я себя там видел где-то как-то я что-то не припомню.
В себя я пришел, как мне потом сказали, где-то минут через тридцать пять. Мне вкололи что-то, и я открыл глаза и начал понимать кто я и где. Слышу, что кто-то сказал: «о, он в себя пришел!»
Я был погружен уже в армейский санитарный грузовик и меня отвезли. Меня спрашивали о чем-то, но я не помню, что им отвечал. Врач сказала, что да-да, будет разговаривать, все нормально.
Оказывается, меня нашли в холодной реке, там достаточно холодная вода. Я был раздет, видимо, от того, что мне не хватало воздуха, пытался освободиться от одежды. И так как мы бежали с оружием, очень долго народ искал оружие. Нашли. Где-то рядом в реке валялось. То есть, я освобождался от того, что мешало мне дышать. Я еще удивляюсь, как я не захлебнулся, потому что лежал лицом в реку.
Когда меня доставили в санчасть, врач подошел, посмотрел, мне быстро взяли анализы, сказали: так, понятно, человек живой. Очень слабый еще, конечно, дайте ему вот это, и пусть он спит. Все. То есть никто ничего никому не сказал. Мне тем более никто ничего не говорил, потому что я вообще плохо слышал, в этой пелене находился.
Причем это была действительно такая пелена, которую я не могу связать со спазмом сосудов. У меня ничего не кололо в конечностях. Обычно, когда какие-то спазмы сосудов, конечности колоть начинают, давление падает и так далее. Давление-то у меня было нормальное.