И Китти, и ее сестра не раз помогали матери в сборе целебных трав, и теперь они старательно разыскивали знакомые растения. Однажды Китти заметила среди деревьев Романа, и сразу поняла, что он следит за ними. Не найдя ничего, они с пустыми руками вернулись в лагерь.
Младенец Шериллов все еще чуть слышно плакал, несмотря на все хлопоты матери, пытавшейся его успокоить. Но Элви Портер готовила чай с каким-то желтоватым корнем, который она обнаружила в своих вещах.
— Позвольте мне сменить вас, — попросила Амелия, прикоснувшись рукой к плечу Келли, но озабоченная мать отрицательно покачала головой. Она не отрывала взгляда от больного ребенка.
Роберт зашел в хижину, беспомощно взглянул на сына, но сразу же вышел, направляясь к группе мужчин, устроившихся неподалеку под деревьями. У них тоже был беспомощный и тревожный вид — все они считали, что болезнями сподручнее заниматься женщинам.
— Скорее всего это летняя простуда, — успокаивала Келли Амелия. — Моя старшая дочь Абигайл болела ей, когда была не больше вашего сынка. От этого нет лучшего средства, чем чай с золотым корнем.
— Да, только заварите его покрепче, — согласилась с ней Элизабет Кэллоувэй.
Когда чай был готов, они вылили несколько чайных ложечек ребенку в рот. Вскоре он впал в беспокойный сон, а женщины попытались заставить и Келли прилечь немного отдохнуть. Но она ответила, что все равно не заснет.
Остатки от индейки и картошки женщины положили в железную кастрюлю. Добавив туда немного воды, они поставили ее на медленный огонь, чтобы к утру приготовить вкусную густую похлебку. Из кастрюли все еще шел соблазнительный запах ароматного лука и хорошо прожаренного мяса, и все девушки накладывали себе в тарелки полновесные порции. За столом не было только Китти с Фэй — они снова отправились на поиски лекарственных трав.
Когда они вернулись, Роман сидел, прислонившись спиной к стволу громадного старого дуба, и с его позиции ему была отлично видна вся необозримая ширь этой новой для него страны, отдельные рощицы зеленых деревьев, окаймлявших территорию их лагеря.
Китти заметила, что Роман сидит в стороне от других мужчин и еще не ел, порывисто схватила деревянную тарелку, налила в нее похлебки и, добавив к блюду большой ломоть маисовой лепешки, протянула ему. Потом налила в жестяную чашку обжигающий кофе.
Он удивленно поднял на нее глаза.
— Благодарю вас, Китти Джентри, — сказал он, беря из ее рук тарелку и неспешно принимаясь за еду.
Она медлила, не отходя от него.
— Почему вы меня так называете?
Роман проглотил кусок.
— Как?
Девушка засмеялась.
— Китти Джентри. Родственник не должен быть таким чопорным. Достаточно одного имени.
На его лице вновь появилась обычная полуулыбка.
— Хорошо. Пусть будет просто Китти.
— Можно мне присесть? — От собственной смелости она зарделась.
— Пожалуйста. — Он торопливо подвинулся, и Китти высмотрела удобное местечко в густой траве рядом с ним.
Девушка помнила, что волосы у нее впервые за две недели чистые — она вымыла их в ручье. И хотя одежда ее полиняла, она тоже была чистой и хорошо облегала фигуру, подчеркивая небольшие девичьи груди и стройную талию. Руки Китти были обнажены почти до самых плеч.
— Мне кажется, я как следует не отблагодарила вас за то, что вы спасли мне жизнь, — начала она, чувствуя робость от того, что находится так близко от него. Юная путешественница вспоминала, как прижималась к его телу, к промокшей до нитки одежде, как чувствовала, обнимая его за шею, мужское тепло. — Теперь я хочу исправить свою оплошность.
Он чуть заметным наклоном головы принял ее извинения, не отрываясь от трапезы.
— Присси сказала мне, что Фландерс вызвался вытащить меня, — заметила она, сознавая против своей воли, как он ее раздражает своей невозмутимостью.
— Это не входит в обязанности Фландерса, зато входит в мои, — ответил он.
— Конечно… — промямлила она, чувствуя, что оказалась в глуповатом положении.
Они немного помолчали, и в это время Роман насыщался с присущим ему отменным аппетитом.
— Знаете, — наконец отважилась Китти, — я совсем не вспомнила вас, когда вы вернулись из Виргинии. Но мне кажется, я хорошо помню вашего отца.
У нее сохранились смутные воспоминания о высоком человеке с такими же рыжими волосами, как у Романа.
— А я вас помню, — сказал Роман.
— В самом деле?
Он медленно кивнул.
— Вы и тогда были такой крошкой — с…
Китти ждала не перебивая.