— Прекрати немедленно! — сказала она, сбиваясь с дыхания. — Нас может увидеть отец.
— Ну и что? — вызывающе воскликнул Каллен. Он и сам тяжело дышал, чувствуя, что вот-вот взорвется. — А если бы мы были только вдвоем?
— Тогда другое дело. — Она подошла к нему, гордо задрав подбородок: — Но и если бы мы оказались вдвоем на брачном ложе, я не стала бы заниматься такими пустяками. Даже с тобой!
Она решительно развернулась и зашагала к хижине. Каллен заторопился следом, стремясь поравняться с ней.
— Пустяками? Как ты можешь так говорить, Китти?! Неужели ты думаешь, что я тебя обижу, Китти? — Он старался одарить ее своей самой очаровательной улыбкой, но девушка, не обращая на него внимания, упрямо шла вперед. Боже, никогда еще он не горел таким желанием к девчонке, столь решительно настроенной во что бы то ни стало сохранить свою девственность! Иногда ему даже закрадывалась мысль приударить за Мэгги Гамильтон, которая всем своим видом давала понять, что не чурается любовных ласок…
Несмотря на полное разочарование, он протянул руку и схватил Китти.
— Китти… Ну Китти, девочка моя!.. Самая красивая девушка Кентукки! — ласково увещевал он. — Ты отдашь мне первый танец на вечеринке в следующую неделю?
Легкая улыбка мелькнула на губах девушки, глаза ее озорно сверкнули:
— Это можно… Тем более, что пока никто не обратился ко мне с такой просьбой.
— Значит, вы и есть Китти? — приятным низким голосом спросила Сара Джентри, протягивая ей руку в веснушках, которая показалась Китти слишком нежной для трудной жизни на границе. — Мне кажется, по описанию Романа я везде узнала бы вас!
На ее молодом, бледном и безупречно красивом, хотя и слегка изнеженном лице засветилась милая улыбка. Пожав ей руку, Китти почувствовала, что она ей понравилась.
Они стояли на крыльце; на ястребином лице Романа застыла все та же знакомая Китти неопределенная полуулыбка. Амелия пригнула Романа пониже, чтобы обнять еще раз, и тут же послала Присциллу в открытый недавно Джозефом погреб за холодным жирным молоком.
— Вы отлично выглядите, Амелия! — сказал Роман. — И ты тоже, Китти…
Он на мгновение виновато вскинул на девушку глаза, и она ободряюще улыбнулась в ответ, понимая, что прошлого не вернешь. Просто она рада его возвращению… вместе с Сарой.
Складочки возле ее рта почти расправились от облегчения.
— Мы могли бы сегодня вечером выехать в форт, — сказал Роман, — но Сара устала… К тому же я хотел, чтобы сначала она встретилась с родственниками. Но если мы вас стесняем…
— Какой вздор, Роман Джентри! — рассмеялась Амелия. — Да я бы просто рехнулась от негодования, если бы ты не привез ее к нам! И тебе об этом прекрасно известно.
Он кивнул, мягко прикоснувшись губами к руке жены.
— Тогда я вас оставлю: пойду помогу Джозефу справиться с лошадьми.
Серо-голубые глаза Сары с любовью следили за мужем, пока он сходил с крыльца. Потом она повернулась к Китти и Амелии и несмело улыбнулась. Молодая женщина была сантиметров на восемь выше Китти, но в ней проглядывала необыкновенная хрупкость, которая стала еще заметнее, когда она сняла шляпку, открыв свои золотистые волосы с серебряным отливом на послеполуденном солнце. Они были убраны в аккуратный пучок на затылке, что подчеркивало ее изящный аристократический нос и высокие легкие скулы.
— Пойдем в дом. Ты, сразу видно, здорово устала. — Амелия пропустила ее вперед и указала на деревянную скамью с высокой спинкой.
— Да, действительно, — призналась Сара и поспешно добавила: — Но я все равно ужасно рада приехать сюда! Я так много слышала о всех вас от Романа.
В двери показалась Присцилла, размахивая деревянным ведерком с жирным молоком. Малышка уставилась на Сару с нескрываемым благоговением.
— Роман никогда не говорил, что ты такая красивая! — прощебетала она.
Сара молча улыбнулась.
— Я тут кое-что привезла для вас. Для всех. Подарки. Маленькие подарки.
— Подарки?! А мне что? — Присцилла затанцевала на месте от нетерпения.
— Вот… Ленты для волос. Роман рассказал мне о твоих косичках. — Она накрутила на палец одну из них. — А вам я привезла отрез набивного ситца.
— Очень мило с твоей стороны, — поблагодарила Амелия.
— Роман рассказал мне, как трудно достать здесь такие вещи. К тому же мы привезли еще кое-что из одежды. Да картошки… и муки.
— Муки… — простонала Амелия. — Господи помилуй! Кажется, я уже забыла вкус бисквита и белого хлеба!