Дубленки служащим доставались хорошие, но выиграть идеологическое противостояние они почему-то не помогли. Пришла, откуда не ждали, внезапная Перестройка. Несомненно, коллектив «Межкниги», возглавляемый своим бессменными директорами и профсоюзными лидерами, всецело поддержал новые веянья, ударно ускорился, акционировался, стал АО, потом ЗАО, потом… В первое время еще сохранялись ручейки валютные поступлений и прочие замечательные достижения спецучреждения, но ничто не вечно под луной, дела шли все хуже, государство вдруг отошло в сторону и перестало поддерживать… Поставки в иные страны российских газет и журналов перехватили непонятно откуда взявшиеся шустрые конкуренты, сочинения основоположников на кхмерском языке пришлось массово сдавать в макулатуру, недвижимость многочисленных зарубежных представительств «Межкниги» самоликвидировалась, а деньги со счетов ЗАО куда-то уходили и не возвращались… В общем-то, сложно кого-то конкретного винить в этих досадных неудачах — страна рушилась, менялась на глазах, индивидуально выживающие граждане инстинктивно барахтались, подгребая по течению, а воды вокруг текли пахучие и густые.
В новое тысячелетие «Межкнига» приковыляла, скукожившись и крепко поредев численным составом. О торговле благородным книжным товаром пришлось забыть, руководство держалось на плаву, спешно переоборудуя этажи помещения и сдавая их под офисы. Подкармливал акционеров и уцелевший склад в Домодедово. Из трехсот человек полиглотов-уполномоченных, опытных товароведов, инспекторов, машинисток и бухгалтеров в строю осталась крепкая двадцатка ответственных работников, бдящих за безалаберными арендаторами. Увы, в планах уже маячила полная ликвидация собственности и торговой марки — долги и экономическая целесообразность требовали оптимизации расходов и убытия руководства в иной бизнес.
В здание регулярно наведывались придирчивые покупатели, скребли стены, прикидывали планы возможных реконструкций. В ближайшие дни все должно было решиться. Последние могикане «Межкниги» мучились самыми нехорошими предчувствиями: продадут, ох, продадут…
Но все сложилось иначе…
Автор обещал: «не будем о скучном и дремучем». Естественно, наврал, мерзавец. Данный унылый роман вовсе не о приключениях отдельно взятой несчастливой конторы и леденящих тайнах ее здания. Все еще хуже. Вам, уважаемые читатели, пытаются втюхать эпопею о вневременьи, историю глубоко несвоевременную, аполитичную, бессмысленную и беспощадную. Намечено повествование о столице, которую никто не любит, об узких переулках со смешными и незнаменитыми названиями, о безвестных людях, переставших быть людьми.
О том, что ушло и забыто.
И о том, что нельзя говорить.
О вопросах без ответов.
Вас предупредили…
Глава 2
И к одиннадцати туз
'Я не любил Москву за шум и суету,
За миллионы тех, что шастают с мешками…'
А. Северный
'Плохих городов не бывает.
Бывают неинтересные.'
Стол, светлый, в меру скользкий, держался стойко, за высоким окном глухо и одобрительно фырчала сотнями автомобилей улица, стены просторного пищеблока качались как пьяные, мозаика на стене дрожала всеми своими яркими красками пейзажа «Золотой осени»…
— Ой, ой, аа-ах! — Вика начала вторить ехидным уличным автомобилям, голова ее запрокинулась — волосы, рассыпавшиеся на два густых и коротких рыжих крыла, колебались и вздрагивали, соскользывая за крышку стола. Глаза неудержимо закрывались, лицо стало отстраненным…
Вот еще, вовсе не время. Игорь рывком подтянул к себе темные и скользкие задранные ножки, сменил способ кайфа…