Он замолчал; они ж, казалось, былиДовольны речью чрезвычайно; СмертьОсклабилась улыбкою ужасной,Услышав, что свой голод утолит,И за свое порадовалась чрево,Которому увидеть предстоялоТот час счастливый; злая Смерти матьБыла довольна также и сказала:
«Мне ключ от этой адской бездны данПо воле всемогущего ВладыкиНебесного; алмазные вратаЗапрещено мне открывать; на стражеС копьем своим стоит здесь крепко СмертьИ не страшится никого: не можетНикто живущий ей противостать.Но для чего мне исполнять веленья,Того, чью ненависть ко мне я знаю,Которым я низвергнута позорноСюда, в глубокий, мрачный этот Тартар,Чтоб службу ненавистную нести?Я, небожитель, порожденье Неба,Должна здесь в вечной скорби изнывать,Средь ужасов и воплей непрестанныхДетей моих, что недра жрут мои!Ты мой отец, ты мой творец единый,Обязана тебе я бытием!Кому ж, как не тебе, повиноваться?За кем идти мне, как не за тобой?Меня ты скоро выведешь отсюдаВ тот новый мир, ко свету и блаженству;Там буду я опять среди боговВ отраде жить, там буду одеснуюТебя, отец, царить в довольстве полном,Как дочь твоя любимая, вовек!»
Слова промолвив эти, ключ проклятый,Орудье наших бед, она взялаИ поползла, крутя свой хвост громадный,К вратам и с силой быстро поднялаРешетку вверх, висевшую пред ними,Которой не могли бы без нееСтигийские все силы сдвинуть с места.Затем в замочной скважине онаВращает ключ запутанный и сложный, –И сразу все запоры и засовы,Железные и каменные массыСвободно раздвигаются. И вмигС ужасной силой и жестоким скрипомРаскрылись настежь адовы врата,И гром такой произвело вращеньеИх на петлях, что задрожал Эреб[58]До глубины. Итак, она открылаВрата, но силы не было у ней,Чтоб их закрыть: они так и осталисьРаскрытыми, и вход был так широк,Что чрез него пройти могло бы войско,Свои знамена пышно распустив,С конями, колесницами, свободноСтрой развернув. Зиял их страшный зев,Подобно горну, черный дым и пламяСтолбом зловещим красным изрыгая.И вот открылись сразу перед нейВсе тайны древней бездны океанаБезмерного, без света, без пределов,Где высота, длина, и ширина,И время, и пространство – не у места,Где древняя лишь Ночь и с ней Хаос[59],Как предки стародавние природы,Анархию поддерживают вечно,Где распри бесконечные шумятИ вечное царит во всем смятенье.Жар, холод, сухость, сырость – все четыреОтважные борца за власть здесь спорят,Неся свои все атомы в борьбу,Которые, по партиям сбираясь,По племенам своим распределись,Легко вооруженные иль в латах,То острые, то нежные, то быстры,То медленны, – кишат там без числа,Подобные песчинкам жаркой почвыКирены или Барки[60], поднимаясьВ порывах вихрей, в вечной их борьбеИ опираясь легкими крыламиНа них; к которой партии примкнетИх больше, та и победит; решаетИх спор Хаос, решением своимЛишь подданных запутывая распрю;А рядом с ним судья верховный, Случай,Там царствует над всем. У этой бездны,В которой нет ни берегов, ни моря,Ни пламени, ни воздуха, где всеПервичные смешались элементыИ вечно там враждуют меж собой,Пока Творец всесильный не захочетВнести порядок в темные их массы,Чтоб новые миры из них создать, –У этой дикой бездны размышляя,Стоял при входе в Ад великий Враг,смотрел вперед и думал: предстоялоЕму не узкий переплыть пролив!Он оглушен был также страшным шумом,Подобным (если малое возможноСравнить с великим) грохоту, когдаБеллона[61] все осадные орудьяВ ход пустит, чтоб столицу разорить;Тот грохот быль не менее, чем если бСо всех сторон упал небесный сводИ ось Земли стихии повернули бВ борьбе своей. Однако ж наконецСвои он смело расправляет крылья,
вернуться
59