— Мьессс, — поправила я. — Такая белая пакость с выраженным… этим… фитотаксисом, вот!
— Феноменально! А как…
— Вы спросите лучше у Кирилла, он это "феноменально" голыми руками рвал. Кстати, последить бы за его самочувствием… У меня слабость была и голова кружилась, а ведь я только разок эту колючку потрогала… — перебила я восторги руководителя экспедиции.
Нормально? Ещё неизвестно, что с Ингваром будет… А тут одно восхищение перед открывающимися перспективами.
— Конечно, Мария, конечно, — заверил меня Двинятин.
Но это дежурное "конечно" меня не убедило. Я вытащила Юльку в другую комнату и сделала ей строгое внушение — пусть следит за своим Двинятиным. И за выполнением инструкции заодно. Переводчица прониклась.
Ещё больше она прониклась, когда перед концертом Ингвар поблагодарил меня при всех, а первую песню мальчишки посвятили "героине, чуду и красавице, от чьего дивного и проницательного взгляда не укрыться никакой проблеме". Гении умеют сказать приятное.
— Машенька, прости, пожалуйста, я, кажется, не совсем поняла, про что говорили мальчики, — обратилась ко мне Ираида Степановна в тихом промежутке перед следующей песней. — Что ты сделала с Ингваром?
— В самом деле, Маша, — поддержал супругу товарищ посол.
— Дело в том, что Ингвар порвал ассей, — ответила я. — А планета за это наказывает. Ну, вы-то хоть читали инструкцию?
— Инструкцию? А, да, читал, — отмахнулся Чи. — Порвал ассей? Наказывает? Мьенг? Маша, какая ты фантазёрка.
— Да? — я опять прибегла к Машиному фирменному наиву. — А Е-ло очень рассердилась. Говорила, что это вред. И вред недопустимый.
— Маша брала мою штопальную машинку, — Ираида Степановна была за справедливость. — И по просьбе Е-ло связывалась с Клаусом.
— И что же? — посол не верил.
— Ингвар потерял сознание, а мьессс полз в дырку на ассее, — похлопала ресницами я. — Сама видела. А Е-ло сказала…
Тут ребята заиграли вступление к следующей песне, и разговор прервался сам собой.
А потом мне и вовсе стало не до разговоров. Всё-таки у Солнца на самом деле уникальный голос. И подпевали ему в этот раз не только мы с Лайзой. Бирюзовое небо постепенно темнело, вот уже зажглись мьенговские осветительные шары, а мы всё слушали… Слушали…
В очередной краткий перерыв Ингвар отложил свой длинный блестящий инструмент, Комаровски снял гитару и отошёл в сторону. На своих местах остались Солнце, Кир и Тхао. Первым начал Кир — на своих клавишах. Такой красивой медленной мелодии я ещё не слышала. Хотя, допускаю, что свою роль сыграли и тихий вечер после напряжённого дня, и мой лирический настрой… Солнце вступил чуть позже, и я замерла от восторга. Слова, сказанные… или пропетые им, показались мне тоже необыкновенными… Так что я даже не сразу сообразила, что Ингвар делает рядом.
— Маша, окажи мне честь, приняв приглашение на этот танец, — сказал он.
Я похлопала ресницами, но возражения не придумывались. Встала с его помощью и оказалась в бережных объятиях. Не знаю, что вообразил себе этот гений, но… мне было с ним удивительно спокойно. Как если бы я танцевала с… любимым младшим братом, которого у меня никогда не было.
— Маша, запомни, — прошептал он мне в макушку, — тебе нужно лишь сказать. Я сделаю для тебя всё возможное. И невозможное — тоже.
— Ингвар, ты мне ничего не должен, — ответила я, ощущая, как безвозвратно уходит очарование момента.
Вместе с моим спокойствием и романтичной атмосферой этого мирного вечера.
— Дай-ка и мне потанцевать с красоткой, парень.
Сссекретчик!
— А если она возражает? — с намёком на угрозу спросил Ингвар, почувствовавший напряжение Машиного тела.
— Разве? — искренне удивился Барбоза.
— Всё в порядке, я не возражаю, — улыбнулась я Ингвару. — Мы с тобой ещё потанцуем.
Он нехотя разомкнул объятия, и я оказалась лицом к лицу с советником по культуре.
Успела заметить, что нашему примеру последовали Юлька с Двинятиным, Лена со своим Комаровски и даже посол с супругой. Благодаря невысокому росту Барбозы у меня оказался хороший обзор.
— Рассказывай, — коротко приказал он, прижимая к себе.
Руки его вольготно расположились намного ниже талии. Пришлось возмутиться.
— Соблюдай приличия, я вообще-то замужем!
— Серьёзно? А они, — Барбоза повёл глазами в сторону мальчишек, — об этом знают?
— Они — моё задание, а ты — нет, — жестко ответила я.
Он хмыкнул, но руки убрал.
— Ты рассказывай, рассказывай, и про задание тоже.
— Слышал про мьессс? — спросила я и по трудноуловимой тени в его глазах поняла — слышал. — Так вот сегодня Ингвар порвал ассей. Я нашла его в коетэ, и этот мьессс…
— Я понял, — прервал меня Барбоза. — Мальчишке выговор с занесением, инструкция чётко…
— Да ладно, я сегодня с послом разговаривала, он не поверил. Хоть и читал вашу инструкцию. А мне, например, про неё вообще никто ничего не сказал. Твоя обязанность?
— Сергиенко, — скривился секретчик. — Должен был довести до каждого… Совсем распустились товарищи биологи.
— А до Петрова эту инструкцию тоже он доводил?
— Про Петрова поговорим позже, — ответил Барбоза. — Жрать хочется… Пошли, должна ж быть от тебя хоть какая-то польза?
Музыка всё не кончалась, если выживу, обязательно попрошу сыграть эту композицию ещё раз… Гад-секретчик вызывал такое напряжение, что мелодия не воспринималась даже фоном…
— Я несъедобная, — предупредила его на всякий случай.
— Да? Возможно, — он с сомнением оглядел меня, держа на расстоянии вытянутых рук. — Приготовишь мне что-нибудь, идиотка.
— Бутерброды или питательная смесь номер два, — обозначила я меню.
— Тю, а говоришь, замужем, — скривился Барбоза. — Ладно, зайду к жене посла. Встречаемся через полчаса.
Нет, это не биологи распустились. Это вы все здесь распустились! Хотя, конечно, я понимала, что в нашей ситуации полчаса — и даже час — ничего не изменят. Ночью мы искать Петрова не сможем…
Секретчик вполне в своём духе бросил меня одну между танцующих пар, и быстро покинул площадку. С учётом того, что Ираида Степановна была здесь, на её кухне он, видимо, ориентировался превосходно. Я ещё раздумывала, уйти следом или остаться, когда рядом возник Дегри.
— Мари, потанцуем?
— Песня, наверное, сейчас закончится, — неуверенно возразила я.
— Но ведь ещё не закончилась? Давай! — он озорно улыбнулся.
Смешной парнишка… Я положила руки ему на плечи, чувствуя себя переходящим вымпелом раскрываемости, который, надо отметить, последние несколько лет хранился в нашем отделе.
— Он тебя… запугивал? — спросил Серж, явно имея в виду Барбозу.
— Нет, с чего ты взял?
— Ты держалась неестественно, — пояснил он.
Дожили. Мальчишка, студент с лёту вычисляет, как я держусь. А что же, интересно, видят при этом другие наблюдательные личности из числа Машиных одноклассников? Тут я поймала себя на крамольной мысли: да плевать мне, что они видят.
Плевать на требование соблюдать секретность и тайну личности. Главное — это найти Петрова, причём живым, потому что такой смерти я бы не пожелала и самому отпетому биологу. А Машины ровесники вольны думать, что хотят. Ответственность за этот детсад с меня, конечно, никто не снимет, но я верю в разум. Верю, что даже гении способны хотя бы иногда думать о своей безопасности, и в рваных ассеях ходить не будут. По крайней мере, этот пункт правил выживания в Раю мы сегодня отработали.
Вернулся Барбоза мрачный — не успел поесть, что ли? Схватил меня за руку и без слов потащил за собой. Хорошо, что я успела предупредить всех своих гениальных рыцарей о скором уходе. Мол, советник по культуре хочет поговорить со мной про отца. И то, пришлось сделать дёрнувшемуся Киру успокаивающий жест.
— Что случилось? — прошипела я, наконец-то вырвав руку из его цепких пальцев.
— Идиотка малолетняя на мою голову случилась, — ответил он ядовито.
Сам… идиот! И, кстати, младше меня по званию.