Клаус хмыкнул:
— Может, он и лучший, вот только строение мьессса к практике поисков блондинистой красули применил твой…
— Кирилл. И он не мой.
— Во-во, Кирилл. И заметь, ни разу не ботаник. Ладно, я понял, что утром надо навестить герра Комаровски. Где у тебя препараты?
Я объяснила. Но отпускать Клауса одного? Что подумает Лена?
— Какое мне дело, что она подумает? — удивился Клаус. — Приду, введу, уйду.
— Скажи, хотя бы, что Маша тебя об этом попросила, как единственного медика на планете.
— Да ладно, что ты так хлопочешь?
— Просто… Маша с Леной дружили… И вообще, половина экспедиции — её бывшие одноклассники. Мне бы не хотелось, чтобы потом у них совсем испортились отношения…
— О как… Совестливая ты, стал быть…
— Нет… Это Маша совестливая и хорошая девочка. А я — оперативник УВБЗ. Мы телами обменялись, только это — самый секретный секрет секретчиков.
— Да уж догадался. Не забывай, я на той кухне много лет варился, не сразу, но сообразил, что девчулька-фитюлька — явно не ты.
— Ну, всё. Я обиделась. Догадался, а от спарринга отказываешься?!
— Эх, безопасница… Всё ж ты дитё малое. Нельзя нам с тобой потом встречаться. По крайней мере, пока живы Шектель и твой куратор. Кто у тебя, кстати?
— Бьорг Рейвенсон.
— Ну… Не самый плохой вариант. Значит, они тебя сразу под Рай готовили…
Только тут до меня "дашло", что куратором Клауса является сам Шектель… Я прикусила язык, заталкивая назад рвущиеся вопросы. Хоть мы и так уже нарушили все возможные правила, тут — тот самый случай, когда меньше знаешь — крепче спишь.
— Да, меня убили за неделю до отлёта экспедиции Аграрной Академии.
— Даже так… Значит, экспромт.
— А мне так не показалось. Напротив, миляга Бьорг очень хорошо подготовился. Я проснулась и едва успела принять душ, как начались двенадцатичасовые новости с прямой трансляцией моих похорон.
Клаус усмехнулся:
— Ты же не думаешь, что он готовился в одиночку? Ему, как минимум, выделили пол отдела аналитиков. Да и Штефи, наверняка, впряглась.
— Штефи — это товарищ Олдридж? Она действительно ваш лучший аналитик?
— Ну, а как ты думаешь? В сорок подпола всем подряд не дают, — ответил Клаус. — И по итогам могу сказать, что экспромт Штефи удался. Петрова мы нашли по твоей наводке, да ещё бонусом пойдёт Комаровски. Ты просто находка для секретной службы.
— Клаус, ты же не хочешь сказать, что и меня, как тебя, они не отпустят?
— Будь готова и к этому варианту. Тебе же пообещали что-то большое и светлое, да? Не верь.
— Ваша Штефи обещала мне только одно — восстановить меня на прежнем месте службы. Только это была сделка. Я лечу сюда, нахожу Петрова, прикрываю студентов, а потом…
— Эх, безопасница… Ну какие могут быть сделки с секретной службой? Видно, здорово ты им понадобилась…
Ей-ё, а ведь если подумать… Да не может такого быть, чтоб Стефания была там одной-единственной женщиной. Вот гадина! Ненавижу секретчиков! Ну, кроме Клауса… И, пожалуй, каперанга Кейста.
— Она сказала, что у меня есть гарантия возврата. Мой шеф, генерал Светличный.
— А теперь сама подумай. Ты для всех умерла, так? Допускаю, что твоему шефу они сообщили о разработке. Но как он сможет тебя восстановить на службе, если официально тебя нет в живых?
Хорроший вопрос… Как объяснить Герасименко, парням из отдела, прочим сотрудникам, что геройски погибшая на посту Мария Афонасьева вдруг чудесным образом воскресла, став Марией Петровой? Какая же я идиотка… Кому поверила? Поверила, что секретная служба решит мои проблемы. Да, решит и обезопасит, засылая меня с очередными миссиями на разные планеты, а чтобы уж наверняка — в очередных чужих телах…
Неужели нет никакого выхода?!
— Я попала. Как же я попала…
— Так, вот только давай без нервов. Конкретно — каковы были условия сделки?
Я в деталях пересказала Клаусу свой разговор с Олдридж и Рейвенсоном.
— Ага… И кто там тебя так сильно хочет укокошить?
Уко… что? А, это он, видимо, про заказчика с квакающим голосом…
— Не знаю. Думала всё время после обмена телами. Бьорг сказал, что это связано с делом Батрышкина, но я, хоть убей, не пойму, где допустила ошибку.
— Хорошо, время у нас есть, подумаем вместе. Твой единственный шанс — самой вычислить и взять заказчика.
— Боюсь, секретчики уже знают, кто заказчик. Он переводил деньги на счёт Крона, его должны были сразу же отследить.
— Вот это и надо выяснить. Бьорг обязательно будет на сеансе связи…
— Да, он так и сказал.
— Продумай разговор и выбей из него эту информацию. Если они продолжают наблюдать за заказчиком, значит, взять его не так-то просто. И твои шансы пусть немного, но подрастают. Дошло?
— Дошло.
— Тогда ещё один контейнер, и можешь спать.
— А ты?
— А кто будет следить за Петровым и твоим детсадом?
— С детсадом проще.
Я рассказала про свою магнитную игрушку. Клаус пришёл в восторг.
— Ну, сама посуди, кто б ещё мог додуматься использовать тут фишки с магнитами? Не, дорогуша, я бы на месте Штефи тебя вообще чем-то жёстким привязал.
Я снова чуть не поперхнулась. Андерсен! Ну, если только они что-то сделают мужу, мало не покажется всей секретной службе! Ей-ё, неужели они просчитали, что я… Что он… Ненавижу секретчиков!
— Что? Уже привязали? — сочувственно спросил Клаус.
— Да. Нет. Не знаю. Ненавижу!
— Спокойно, спокойно. Из любой ситуации есть выход.
Да. А в моей, похоже, был только вход, и тот я проморгала… Так, Мария, поистеришь ты потом. Думай. Ты могла выдать себя только запиской, но Андерсен порвал её на твоих глазах. Наш одноразовый секс можно списать на чувство жалости — с обеих сторон. Никаких слов сказано не было, это на тот случай, если Кейст всё же предоставит запись бортового ИИ. Значит, надежда ещё есть. Вопрос только в том, как уберечь Андрюху от возможных впоследствии глупостей. Лишь бы он не дал секретчикам повода…
— Главное тут, — продолжил Клаус, — ни в коем случае не показать, что тебя зацепило. Так, чтобы даже Штефи поверила. А для этого…
Для этого надо поверить самой. Что Андерсен мне на самом деле безразличен… Как оно и было, собственно, до встречи на сэзе. Я сжала кулаки. Гады. Какие же они гады, решили одним махом решить все свои — то есть, мои — проблемы…
— Проще всего действовать через ребенка или женщину. То есть, в твоем случае, мужчину, — вовремя поправился Клаус. — У тебя есть ребенок?
Я, старательно глотая, повертела головой.
— Уже легче, у баб дети — это главное слабое место. Про мужа помню. Он на Земле?
Я вздохнула.
— Нет? Значит, рычагов давления на него существенно меньше. Конечно, если только он не военный.
Я слабо помахала правой кистью. И да, и нет. Официально Космофлот — гражданская организация. Но все летчики имеют офицерские звания и соответствующую им подготовку. Их в любой момент могут призвать на действительную военную службу. Муж рассказывал, что в своё время это было оправдано необходимостью защиты Земли — когда-то давно все земляне боялись инопланетной угрозы. А потом Правительство решило не менять космофлотовских устоев.
— Что, флотский?
Пришлось кивнуть.
— И это неплохо. У них друг друга подставлять не принято. Правда, твоего могут подцепить иначе. Он же считает, что ты умерла, верно? Как думаешь, если сообщить ему, что ты жива — выдержит?
Я медленно вынула и отложила трубочку.
— Не знаю. После похорон он не спал неделю. Я никогда его таким не видела…
— Тю-у, безопасница, только не говори, что он сейчас над нами в этой космической перевозке!
Клаус уставился мне в лицо со странным выражением — смесью недоверия и торжества.
— Да, он там.
— Ну, Штефи… Ну…
Гадина, других слов и не подобрать!
— Какой подарок… Выше нос, безопасница, здесь, на моём поле, у них нет шансов. Ешь. Если кроме него тебя зацепить нечем, всё будет хорошо, я обещаю.