— Это они, — говорит Филип.
Незамеченные, они осторожно бегут по переулкам. Филипина показывает дорогу — ей знакомы все подворотни и проходные дворы.
Парикмахер стрижет Филипа. В середине остается чубчик, который парикмахер с помощью желатина пытается поставить вертикально. Филипину постригли под ноль. Совершенно лысая, она разглядывает чубчик Филипа. Все это их явно развлекает.
Филип уверенной походкой возвращается из бара с двумя большими порциями разноцветного мороженого. На рынке идет подготовка к параду средневековых всадников. Шумно и людно. Филип и Филипина сидят на скамейке.
— Такое? — спрашивает Филип.
Филипина кивает головой — такое. Она пробует, не изменился ли вкус. Нет, мороженое прежнее.
Девушка нахально, глядя полицейским прямо в лицо, рассматривает патруль. Те проходят, бросив на ребят равнодушный взгляд.
Филип и Филипина наклоняются над своими цветными бокалами.
— Ну как? — спрашивает девушка.
— Лучше не бывает, — отвечает Филип.
В толпе на площади Филипина кого-то замечает. Среди всадников есть и женщины, одну из них девушка и разглядывает.
— Это моя подружка, — показывает она.
— Ты ей доверяешь?
Филипина отвечает утвердительно.
— Тогда подойди и спроси, были ли они у нее, — просит Филип.
Филипина встает и протискивается сквозь толпу. Подходит к Регине.
— Ты меня узнаешь? — спрашивает она, задрав голову.
Регина колеблется лишь секунду. Потом кивает подруге и отъезжает за высокую машину. Филипина идет следом.
Регина соскакивает с лошади.
— Что ты наделала? — спрашивает она, когда Филипина обнимает ее.
— Не плачь, — говорит та, и Регина постепенно успокаивается.
— У меня была полиция. Дважды. А вчера они прилетели на ферму на вертолете… — говорит она сквозь слезы. Рассматривает Филипину. — А ты хорошо постриглась.
Филипина улыбается.
— Мы бы хотели у тебя переночевать. И денег у нас нет, — произносит она, будто не слыша слов Регины.
— Вас схватят, — уверенно говорит подруга.
— Да, — соглашается Филипина.
Регина внимательно смотрит на нее.
— Что они с вами сделают? — спрашивает она.
— Убьют, — спокойно отвечает Филипина.
Когда Филипина возвращается, Филип доедает мороженое. Улыбаясь, девушка качает головой — нет, здесь они не появлялись. Филип внимательно смотрит на нее.
— Можно будет помыться, — говорит Филипина.
Филип бросает взгляд на часы.
— Я тебе кое-что обещал, — говорит он. — Надо позвонить.
Он встает и отходит за угол, к спрятанному в нише автомату. Набирает длинный номер. Услышав женский голос, говорит:
— Это Ариэль. Мой сын у вас?
Ждет, пока брат подойдет к телефону.
— Не пугайся, — говорит он. — Это Филип. Делай вид, что разговариваешь с отцом. Скажи громко: «Ладно, папа, я вернусь пораньше». — Юноша ждет, пока брат выполнит его указание, затем медленно продолжает: — Попроси отца, чтобы через два часа позвонил в уличный автомат. Вот телефон… — он смотрит на номер, с которого звонит и диктует брату: — Шестьсот семьдесят один — девятьсот — четырнадцать — десять. Не надо повторять громко. Очень просто: первые два числа — номер нашего дома, а остальное — начало первой мировой войны и разница в возрасте между нами. Запомнишь?
Мальчик, видимо, отвечает, что запомнит. Филип повторяет инструкцию и просит брата еще раз сказать: «Хорошо, папа».
— Сейчас десять минут двенадцатого. Я буду ждать здесь через два часа, — добавляет он и вешает трубку.
Он возвращается на площадь и видит Филипину — доев мороженое, девушка идет ему навстречу. Филип улыбается, а она подбегает, словно за эти несколько минут успела соскучиться. Они уходят и не видят, как двое полицейских, которые только что равнодушно прошли мимо них, возвращаются на площадь уже с каким-то определенным заданием. Они заглядывают в лица девушкам и парням с бритыми головами, татуировкой, цветными чубами и в разорванных джинсах. То же самое по другую сторону площади делают несколько мужчин в штатском.
Филип нежно, один за другим, целует пальцы Филипины, в этот момент звонит телефон в нише. Филип смотрит на часы и снимает трубку.