Девочка замирает у смотрового бинокля и улыбается. Со стороны выглядит, наверное, как дура. Но это действительно красиво.
Усталость даёт о себе знать, и Нина доходит до угла площадки, где ложится на металлический пол. Наверху температура ниже, чем внизу, от ветра спасает только бордюр, на котором сидят одноногие бесстрастные бинокли. Нине жёстко, под голову положить нечего, поэтому она упирается щекой в сгиб локтя.
А за тридцать пять километров отсюда её тёплая комната, уютная постель с мягким одеялом, которая согревала бы её ещё две ночи, а потом - БАЦ - и ты в темноте, за чертой, по ту сторону жизни.
Нет, она к этому не готова. И жестокие родители могли хотя бы спросить её, прежде чем принимать такое решение!
Нина засыпает плача.
5
- Зря ты здесь так долго спишь.
Невнятные голоса мучают голову Нины на пороге пробуждения, но последний особенно отчётливый. Детский такой, наверное, Димка опять в комнату забрался, скотина.
Нина ворочается в попытке нащупать одеяло. Тело ноет. И почему в комнате так жарко? Она же не в комнате. Она где-то во Владе, на вышке со смотровыми биноклями.
Тревога возвращается, и Нина открывает глаза. Обычно дома полчаса поваляешься, повытягиваешься, только потом спускаешь ноги на зябкий пол, а здесь пробуждение в долю секунды, и вот она уже сидит.
У дальнего бинокля молодая парочка, обнимаются, воркуют, разглядывают океан. Солнце сияет, уже давно кончился восход.
- Вот она и проснулась, - снова послышался детский голос.
Мальчишку она замечает случайно, глянув на перила. Тот разгуливает по бордюру, раскинув руки, как будто слева от него не зияет бездонная пропасть с машинами-муравьишками внизу.
Нине становится страшно за себя, за мальчика и страшно вообще. Она не может разглядеть мальчишку, потому что он заслонил солнце и балансирует чёрным силуэтом. Девочка замечает только грязные брючины джинсов и хвост чёрной куртки, который сзади развевается двумя острыми флажками, словно у фрака.
Сначала шум в ушах казался последствием неутихающего сна, но теперь мозг разбирает гудение авиамобилей, человеческий гул, какофонию из смешанных композиции современной музыки. Но громче всех звучит шум машин.
Нина собирается что-то сказать, не стоять же вросшей в пол. Поэтому, она командует, как обычно братом:
- Слезь сейчас же, ты разобьёшься!
- Не дождёшься, - восхищённо произносит мальчишка. - Я даже так могу. - Он кренится налево, прямо в пропасть, и сердце Нины замирает. Она глядит вниз.
Матерь божья! Внизу всё равно что муравейник. Авиамобили снуют по дороге роем, да и ростом они не больше муравьёв, а люди на тротуарах, вообще, как точки. Нина в городе несколько минут, а уже хочет сбежать отсюда.
- Ладно, я слезаю. - Мальчик снова выпрямляется. - Только сейчас не подходи ко мне, а то будет очень страшный момент.
Пока недоросль приседает, Нина успевает немного разглядеть его. Чёрные короткие волосы с завитушками и круглые очки, обхватывающие голову резинкой, как у лётчиков.
Мальчик нажимает на кроссовках оранжевые кнопочки, кренясь в сторону площадки, а потом соскальзывает вниз и выпрямляется перед Ниной. Кажется, она поспешно записала мелкого в ровесники брата. Этот постарше будет. На большом открытом лбу мальчика краснели два прыщика, мелкий на голову ниже Нины. А его очки... в них не стёкла, не пластик, они закрыты железками. Чёрно-серебристые диски - окуляры. Он что-нибудь в них видит?
Нина машет рукой перед взором пацана, и тот перехватывает её ладонь и трясёт.
- Меня зовут Толик, и я всё вижу. А ты кто?
- Нина, - неуверенно произносит девочка.
Толик теряет интерес к ней и прилипает к ближайшему биноклю - крутит ручки, настраивает фокус. Нина успевает заметить потрёпанную одежду мальчика, особенно протёртые джинсы.
- Я бы всё равно не упал, ты понимаешь же? - весело говорит Толик. Он двигается слишком энергично, будто переполнен распирающей его радости. В Трудовом девочка не встречала ни одного такого подвижного человека. - Ты же это понимаешь? - Настойчиво спрашивает Толик, недовольный молчанием.
- Нет, - пожимает плечами Нина.
- Это же кроссовки с биполярными магнитами, а тут всё здание металлическое. Я в них могу до самого низа по стене пройти. Хотя нет, вру, конечно. Я в них даже ногу поднять не могу. Во включённом состоянии они выдерживают сто десять килограммов. - Толик резко оборачивается на Нину. Она не может понять его эмоций за закрытыми глазами, но брови мальчика прыгают как на шарнирах. - А я вешу всего сорок семь. Ты мне вот скажи, ты откуда тут такая нарисовалась?
Толик опирается на перила, перегибается через край и плюёт вниз на головы людям. Страх Нины слегка стихает. Мальчик даже немного веселит её.