- Так пусть он выдернет эту бомбу, нет? - хмурится напарник.
- Импульсная, она садится в гнездо намертво, - щурится Ильяс и с такой силой сжимает рукоятку пистолета, что вот-вот раскрошит её. - Снять бомбу может только пульт от этой бомбы. - Помолчав, Ильяс кричит: - Они нас слышат?
- Да. Слышат и видят, - отвечает священник.
- Твари, - цедит сквозь зубы Ильяс. Неужели какие-то сосунки смогли его обойти? - Что им нужно?! - от злости инквизитор целится в священника, ибо больше не в кого.
- Они хотят связаться с той самой девочкой. Они велят позвонить ей в Рай.
- Но это невозможно, - пожимает плечами Ильяс. - Пришёл же официальный отказ.
- Я говорил им, но они не верят!
- Эй, малолетние ублюдки! - кричит Ильяс. - Доставить звонок в Рай может только локальная сеть Прорицатель! А она потому и локальная, что есть только в Москве. Впрочем, чего я жду от вас, вы, вероятно, не знаете, что такое школа, малолетние наркоманы!
- На вашем месте, я бы не стал так говорить. Они очень агрессивны.
- А ты трус! - кричит Ильяс и вновь скидывает пистолет. - Ты родился, чтобы сражаться за Рай, а кто ты теперь? Тряпка. Я пристрелю тебя.
- Не надо.
- Тогда сообщи, где они сейчас находятся. Откуда с нами говорят?
- Тогда они взорвут мою голову и взорвут вас!
- В противном случае, я пристрелю тебя!
Напарник втягивает голову в плечи, но Ильяс уверен, что малолетние террористы не нажмут кнопку. Кишка тонка.
- Итак! Считаю до двух! Раз! - Ильяс взводит курок.
Священник визжит как свинья.
- В квартале. В квартале отсюда. Белый фургон с завязанными номерами.
6
- Михаил, надо уезжать, - говорит Виталик, а дядя Миша уже пятится задом.
В кузове народу прибавилось на три человека. Среди них - долговязый Андрей, который спрашивает:
- А разве мы не будем их взрывать?
- Толку-то! - отвечает Виталик и возвращает ему пульт.
Номера уже освободили от повязок, и фургон двигается в потоке машин по шоссе. Внутри становится нечем дышать, и у Толика немного кружится голова.
- Нет, мы не можем просто так уезжать. - Ванька хватает Виталика за плечо. - Они же могут...
- Не могут! - перебивает Виталик. - Они ничего не могут. Никто не знает, для чего создана локальная сеть Прорицатель. Теперь ты понимаешь, для чего?
- Но...
- Нет никаких но. Мы попробуем связаться с Ольгой в Москве.
Ванька какое-то время думает, потом садится, прячет лицо в руках и плачет. И Толику неловко, да всем в фургоне, наверное, неловко. Получается, Ванька не может просто так взять и порвать ниточку воспоминаний об Ольге, как Толик четыре года не мог порвать воспоминания об отце. Что-то дрянное происходит в их мире. Наверное, тут и впрямь ад. У людей, убитых Толиком тоже, наверное, есть близкие люди, которые их любят и помнят. И эту ниточку они нескоро смогут обрезать и будут тихо плакать одинокими вечерами.
Толик шлёпается на пол, задирает сканеры и потирает потные глаза. Ему паршиво.
7
Святого лихорадит. Рука пульсирует свинцовой болью. Он смотрит в потолок и пытается связать мысли. Даже Тёмный говорит обрывочными фразами. Голод вгрызся в желудок, но иногда его сменяет мутная тошнота. Что происходит? Он умирает?
- Мне нужно врача, - хрипел Святой пару раз.
- Из меня получится очень плохой солдат, если меня не вылечить, - говорил Тёмный.
Но никто не пришёл ни лечить, ни кормить.
Когда щеколда таки откидывается, Святой вскакивает. Пол уезжает из-под ног, и он чуть не падает. В комнату входят два человека в форме.
- Пойдём с нами, - говорит один, похожий на бульдога, и Святой ковыляет к выходу.
Сначала его ведут по одинокому коридору с мрачными стенами и лампами с направленным светом, и, не выдержав боли, Святой говорит:
- Мне нужен врач. Если вы не достанете мне врача, я буду очень плох. Я не смогу держать пистолет.
Чтобы говорить, ему приходится поворачивать голову на сопровождавших его солдат. Язык заплетается, и Святой брызгает слюной, когда говорит. Солдаты не реагируют на его слова.
И следом они выходят в такой большой коридорище, в котором много народа. Святой стесняется и замолкает. Он видит здесь парней своего возраста, нескольких мальчиков возраста Толика и людей постарше отца.
Вы идёте на боевую подготовку, - шепчет Тёмный.
Но я очень плохо покажу себя. У меня в теле всё переломано. У меня жар, - отвечает Святой.
Держи себя браво.
Святой пытается выпрямиться и идти ровно, надменно, как те солдаты в телевизоре его детства. Боль увеличивается, что он вот-вот упадёт без сознания.
Вся толпа вливается в чёрное помещение, куда не попадает ни капли света.