Иисус думал, что попросит Нину уйти, стоит ей хоть раз вызвать у него острое желание сорвать с неё одежду, но, как ни странно, такого желания не возникало. То есть... оно как бы было, но контролируемое. И вот теперь это чудо стоит в своей замызганной толстовке, нисколько её не стесняется и говорит:
- Всем привет.
Иисус улыбается и слегка отодвигается.
- Приземляйся.
И Нина приземляется, падая в объятие правой руки Иисуса. Последний иногда косится на Толика и корит того, ибо сканеры по-прежнему скрывают глаза мелкого. Но Иисус с лёгкой злобностью надеется, что Толик понял, чья Нина девушка.
Какое-то время они втроём едут молча. Нина нежно водит пальцем по правой ладони Иисуса, а парень смотрит на крест. В каждом купе над окном висит крест - символ единоверцев. У Иисуса с креста всё и началось. Благодаря кресту он взял себе такой псевдоним.
Массивный лакированный крест родители повесили над кроватью десятилетнего Ярослава, и тот часто смотрел на него перед сном. Родители воспитывали его строго, в лучших традициях единоверцев, поэтому мальчик с детства боялся оказаться нежеланным гостем в Раю. Но если обычные дети слепо выполняют требования и заповеди, то Ярослав пошёл дальше. Он перерыл всю Сеть в поисках старой религии. Оказалось, в давние времена её было очень много, но почти всю атрибутику единоверцы взяли из христианства, включая крест. На старых фото на кресте красовался неизвестный Ярославу мужик. Кто он? Почему его нет сейчас?
Стоило лишь копнуть немного глубже, и Ярослава вынесло. Вот он - парень по имени Иисус. С детства несущий мудрые поступки и умерший в муках в тридцать три года. Ярослав прочёл несколько подвигов Иисуса в детстве, а следующее повествование начиналось с того момента, как святому исполнилось тридцать. Мальчик перекопал всю сеть в поисках описаний жизни Иисуса, когда он был подростком, но так и не нашёл.
Однако найденного хватило, чтобы Ярослав стал фанатом Иисуса и взял себе его имя. Превращать воду в вино и ходить по воде он не умел, но планировал сохраниться для Рая настолько же святым.
- Я никогда не ездила в поездах, - говорит Нина. - Вообще никогда. Тут так всё странно. И красиво.
- Что же здесь красивого? - спрашивает Иисус.
- Бордовые расписные дорожки на полу, золотистые занавески на окне. Малиновая обивка диванов хорошо сочетается с древесным цветом стен.
- Прямо поэзия, - улыбается Иисус.
- А ещё здесь раскладные столики, - замечает Толик, но Нина его игнорирует.
- Оля задремала, и я решила к вам зайти, - говорит Нина. - Все такие сонные.
- Мы не привыкли рано вставать, - говорит Иисус.
- А я в деревне просыпалась очень рано, - говорит Нина.
- Прикольно, - говорит Иисус.
- У нас так мало еды, разве нам хватит на полтора суток? - спрашивает Нина.
- Смотри, над головой прорези для карты и две кнопки. Вот одна вызывает девушек из вагона-ресторана. Они принимают заказ, а ты здесь расплачиваешься, - говорит Иисус.
- А почему кроме нас никого нет, кто бы следил за порядком? Вдруг кто-то друг другу морду набьёт, - спрашивает Нина.
- Для этого вторая кнопка, которая красная. Она вызывает крупных дядек в форме. Они угомонят разборки или сдадут инквизиции - это в нашем случае.
Опять некоторое время едут молча.
Иисус уже смотрит в окно.
- Знаешь, если бы не разлука с моими любимыми родителями, я даже рада обстоятельствам, заставившим меня переехать в город. Хотя, я теперь не знаю, стоит ли мне любить родителей, потому что те, по всей вероятности, меня совсем не жалуют, если решили меня убить.
- А почему ты рада обстоятельствам, которые заставили тебя переехать во Влад? - нетерпеливо спрашивает Толик, и Нина косится в его сторону как будто презрительным взглядом, дескать, как же ты надоел.
- В Трудовом мне вообще не с кем было дружить или встречаться, - говорит Нина и смотрит всегда на Иисуса. - Там все были мелкими, как Толик или меньше даже, как мой брат...
- А сколько было твоему брату? - перебивает Иисус.
- Двенадцать. Либо там были все старше. Лет по двадцать. Да все были заняты. У них уже свои девчонки были. А со мной никто не дружил. Это было очень скучно, а здесь я нашла вас, и вы как будто пришли из моей мечты.