- Знаете, я даже не особо расстроюсь, если они ускользнут из того гетто, - говорит Инквизитор, нагибаясь и втягивая горячий бульон. - Это их смерть. И мы всё равно их возьмём. Я не знаю, как они выберутся из тайги. Скорее всего, их миссия закончится на этом самом гетто. А потом они либо замёрзнут, либо их сожрут медведи. Но даже если нет, и они чудом доберутся до цивилизации, там их будем поджидать мы. Как мы их найдём - очень просто. Они будут пользоваться джеками, карточками. В этом мире иначе нельзя. В гетто я узнаю имена остальных, а дальше просто начнём выслеживать. Стоит им к чему-то подключиться, где-нибудь расплатиться карточкой, и я узнаю.
- Вы хотите сказать, что как только они подключатся к Сети, как только вставят джек в голову - вы узнаете их местонахождение?
- Нет, но я могу дать им приманку. - Инквизитор хищно улыбается. - Понимаете, я как динозавр, который выслеживает добычу, а потом терзает её. И вы от меня не отвяжетесь, пока мы не обнаружим их любопытные подростковые трупы.
- Допустим, - кивает Владимир. - Но всё же, я до сих пор в неведении. Зачем нам нужны их любопытные подростковые трупы? Что в них не так? Что они переносят? Зачем мы за ними охотимся? В голове одной девочки вирус - это всё, что я знаю.
Инквизитор некоторое время думает
- Вас устраивает окружающая жизнь? - спрашивает он.
- Нет. Многих она сейчас не устраивает. Люди ищут смысл жизни на этой земле. Все сразу хотят рождаться в Раю.
- Именно, - кивает Инквизитор, ловко цепляет вилкой фрикадельку и отправляет в рот. - В этом мире нужно что-то изменить! Нужны реформы. Мы с ребятами это понимаем. И пусть кардинал ещё не созрел, но в течение нескольких лет он совершит реформы, которые поменяют сознание людей. Мы потеряли прошлое поколение, но мы спасём будущее. Людям нужен смысл жизни, и мы подарим им его. Именно это хотят сделать дети, за которыми мы сейчас охотимся.
Владимир хмурится. Подвох же где-то есть.
- Мы оба преследуем благие намерения, - говорит Инквизитор, - но выбрали разные пути. Мы будем проводить дворцовые реформы, а что они? Они примкнут к оппозиционерам. Повстанцам, которые хотят сделать всё через смерть, кровь и боль невинных. Они хотят революцию.
- Ну и что, - пожимает плечами Владимир. - Ну повоюют на красной площади, да утихнут. Особо выпендрёжных расстреляете.
- Да мы всех расстреляем, - пожимает плечами Инквизитор. - Но это не такая революция, которую вы описали. Сейчас уже с флагами никто не выходит. Сейчас воют тихо по Сети. Это революция next. Другое поколение. Если вирус достигнет Москвы, то случится нечто страшное. Сеть падает, средства коммуникации отключаются и переходят под контроль подпольщиков. Молитвы пропадают, а вместо них в головах людей вспыхивает голос, начитывающий людям ложные ценности. Предлагающий бросить серую жизнь и восстать против власти.
- А зачем? - пожимает плечами Владимир. - Рай от этого не изменится.
- Неужели вы не понимаете, - улыбается Инквизитор. - Всё дело во власти. Её жаждет каждый. Оппозиционеры перетянут на себя одеяло, поменяют насильно законы, десять лет нас будет терзать перестройка, а потом всё по новой. Они отменят молитвы, но введут другое соблюдение заповедей. Расформирую инквизицию, введут экзекуцию. Пока не появятся новые недовольные. Это круговорот власти в природе. Вы хотите такую революцию?
Владимир качает головой.
- Нет, конечно, - говорит он.
3
Ванька весь вечер зависает у девчонок, но Иисус не против. Он в номере один, свет не включает, пистолет спрятал в кровать после ужина. Время за полночь, гетто засыпает, завтра с утра мужики и женщины пойдут на фабрику добывать алмазы, а Иисус искать в динозавре микросхемы. С каждой минутой он убеждает себя, что ничего они не найдут. Бывшие обитатели не дураки, они не оставят там ничего. Какой смысл?
Иисус постепенно проваливается в дрёму, когда дверь открывается и заходит... Нина.
- А где Ванька? - хмурится Иисус.
- Он там с Олей остался, - отвечает девочка. - Там начались слишком деликатные отношения, поэтому я пришла сюда. Тебя не возмутит, если я посплю сегодня в этой комнате?
Возмутит. Ещё как возмутит!
Но вслух Иисус не знает, что сказать. Нина видит его замешательство и всё понимает.
- Поверь, - она садится на соседнюю кровать. - Я не повторю ту ошибку, которую совершила в поезде. Я тебя даже не поцелую, чтобы не искушать.
- Не, ну целовать можешь, - говорит Иисус. - Это уже лишнее. Мы же ничего не нарушаем поцелуями.
- Договорились, - улыбается Нина и ложится на кровать. - А где твой пистолет?