- Спрятал под подушку, - отвечает Иисус.
- Здорово. Как думаешь, к нам не придут фанатики?
- А зачем?
- Ну это же они взорвали что-то на востоке.
- Они сюда не сунутся. Испугаются.
- Сергей Владимирович говорит, что ближе к центру тайги живут такие фанатики, которые нападают на гетто.
- До центра далеко, - говорит Иисус. - Здесь они смирные.
- Ты уверен?
Парень не уверен, но говорит:
- Да.
Какое-то время они лежат молча, Иисус смотрит на размытый силуэт Нины в кровати. За стеной Ванька с Ольгой, наверное, вытворяют такое, о чём до восемнадцати думать страшно. И Иисус безумно желает повторить нечто подобное, поэтому он спрашивает:
- Нина, а что такого во мне тебя привлекает, что ты так ко мне прилипла?
Ему не нравится слово прилипла, но он спрашивает очень откровенно.
- Ну... - Нина вдруг мешкает. - Я не знаю. Не могу сформулировать. Я читала всю жизнь приключения, а не любовные истории. Ты мне нравишься не чем-то отдельно. А всем, комплексом чувств, всем Ярославом.
Он улыбается.
- Да уж, комплименты ты сыплешь действительно коряво.
- Я предпочитаю действовать, - говорит она, и опять повисает тишина.
Иисус ждёт. Ждёт, что она встанет, переляжет на его кровать и коснётся своими жаркими губами его губ. Тогда он не стал бы сопротивляться, отдался бы чувствам на всю катушку. Он сегодня пропустил молитву, его душе уже нечего терять, поэтому пускай Нина снимает с него куртку, потом рубашку. Господи, как же он хочет прикоснуться своей кожей к её, почувствовать бархатное тепло девочки, раствориться в её нежностях...
Но Нина не подходит. Она помнит поезд и уважает его чувства.
- Уже почти засыпаю, - говорит она.
- Тогда спи, - улыбается Иисус. - Я тоже сейчас буду.
- Спокойной ночи, Иисус.
- Спокойной ночи, моя любимая девочка, - вдруг он говорит.
- Мррр, - мурчит Нина. - Это так... нежно. Иисус, я тоже тебя люблю.
Больше они ничего не говорят. Иисус смотрит на ворох тряпок, под которыми скрывается тело Нины, и думает. Пускай она разрушила всю его прежнюю жизнь, пусть она носитель вируса, который, возможно, убьёт их, но он любит её.
Прямо вот по-настоящему любит.
4
До прибытия в гетто остаётся какой-то жалкий час. За окнами опустилась полярная полночь. Владимир приводит себя в порядок: поправляет костюм, причёсывает волосы, распаковывает пальто, когда происходит взрыв.
Рывок.
Стена ударяет Владимира в лоб.
Он куда-то летит.
Зависает в воздухе.
Что-то острое врезается ему в бок.
Потом его тело падает на потолок.
Потолок тянет Владимира вниз.
Снова рывок помягче.
И он летит на стол, который теперь внизу. Владимир вовремя выставляет руки перед собой. Стол вряд ли разрубил бы его напополам, но мог нанести травму внутренним органам или даже сломать позвоночник.
Несколько секунд Владимир не двигается, прислушиваясь к боли. Снаружи грохот, на обшивку вагона падает что-то тяжёлое. Он ждёт смерти.
Но смерть не приходит. Владимир осторожно шевелится и кряхтит. Правый бок кусает боль, но ребро вроде не сломано. В полёте он ударился мягкими тканями, болела мышца. Владимир думает о внутреннем кровотечении и испытывает страх.
- Вы там живы? - слышится голос Инквизитора. Он поднимается со стороны туалета.
- Не знаю, - морщится Владимир, пытаясь встать, опираясь на перевёрнутые кресла и стол.
Во мраке он разглядывает Инквизитора. По его лицу из-под волос течёт струйка крови.
- Что это было? - спрашивает Владимир.
- Подойдите ко мне, я вынесу окно, дверь теперь заблокирована.
Владимир подходит к Инквизитору. Его шатает, он часто цепляется за стены, когда-то бывшими полом и потолком. Заняв позицию за Инквизитором, Владимир хватается за плащ последнего. Тишину пронзают выстрелы, которые звучат не так громко, как раньше. Владимиру заложило уши.
Выстрелами Инквизитор разбивает окно над столом, а потом прячет оружие, с лёгкостью вскакивает на ребро стола, хватается за край и вылезает через окошко. С дырой в вагон врывается морозный воздух, и Владимир тут же ищет на полу своё пальто. Стоит нагнуться, и в голове звон, и всё шатается. Его нагло контузили.
- Ничего себе! - орёт наверху Инквизитор. - Вы должны это видеть.
- Сейчас. - Владимир находит пальто и накидывает на плечи. - Я так высоко не заберусь.
Он поднимает голову и чуть не падает. В окошко заглядывает Инквизитор. У этого чёрта ни голова не кружится, ни в ушах, поди, не звенит.
- Давайте руку. - Инквизитор опускает в окошко руку, и Владимир забирается на ребро стола - это стоит ему немало трудов. Он одной рукой хватает край окна, другой - руку Инквизитора. Пальто уныло болтается на одном плече, когда Владимир успел его надеть?