Вылазка наверх отпечатывается в голове как череда смутных и больных воспоминаний. В следующую секунду Владимир стоит на стенке вагона, оглядывает окрестности и причитает:
- Матерь божья.
Подорвали фотонный столб или как он там называется. Фотонный туннель нарушен. Локомотив - в гармошку. Первый вагон - на кусочки. По снегу разбросаны человеческие останки. Второй вагон перевёрнут и валяется рядом. Оттуда уже выползают кряхтящие и стонущие солдаты.
- Нет, ну вы только посмотрите! - Инквизитор ходит по вагону как по улице и причитает. Он зарывается перчатками в волосах и смеётся. - Нет, Вы только подумайте! Я боюсь летать на самолётах из-за терактов, а тут вот такое случилось. Ну я удивлён! Чудны же дела господни!
- А я говорил, надо лететь на самолёте! - восклицает Владимир, натягивая второй рукав пальто. Он уже замёрз.
- То, что с нами это произошло - это не правило, а скорее исключение. Завтра самолёты не перестанут падать, - говорит Инквизитор. - Просто, это так сногсшибательно! Человек, который боится бомб на самолёте получает их в поезде.
Один из молодых солдат, кто не считал ситуацию весело сногсшибательной, завязший по пояс в снегу, добирается до их вагона. Запыхавшийся, мокрый, сохраняющий обладание:
- Товарищ инквизитор, позвольте доложить, первый вагон разорван в клочья, в нашем вагоне есть раненые. Что прикажете?
- Мне нужно семеро солдат в обмундировании - самые здоровые. Остальные пусть остаются и вызывают спасательные вертолёты. Здесь ближайший город - Красноярск, правда, до него почти полторы тысячи километров.
Инквизитор щурится и смотрит на юг.
- Полторы тысячи? - изумлённо повторяет солдат.
- Ну если чуть поточнее, то тысяча четыреста с хвостиком.
- И сколько же мы будем ждать подмогу? Четыре часа?
- Полагаю, в тайге на юге расставлено несколько авиабаз. Есть те, которые ближе.
- А что делать с останками умерших? - спрашивает солдат упавшим голосом.
- Завидовать им, - отвечает Инквизитор. - Они уже в Раю. А вы давайте, набирайте мне команду из семерых, и, пожалуйста, не включайте в неё себя. Вы слишком капризны.
Растерявшийся солдат отошёл, а Владимир рассматривал место взрыва. Снега почти не было, столб ещё горел, под локомотивом - копчёная воронка. Вероятно, столб взорвался, когда по нему проезжал первый вагон. Взрыв отцепил вагон сначала от локомотива, который, потеряв лучевой тоннель, свалился вниз и расплющился, размазывая по стенам машиниста. Второй и третий вагоны остались сцепленными с первым, поэтому взлетели вместе с ним и только тогда расцепились и устремились в снег.
- Страшно, - вздыхает Владимир и качает головой. - А ещё вчера жену целовал.
- Приободритесь! - Инквизитор хлопает Владимира по спине и спрыгивает вниз.
Следующие часы для следователя проходят как в аду. В ледяном аду. Он, Инквизитор и семеро солдат покидают место кружения и отправляются вдоль по сохранившимся силовым линиям. Перед отходом Инквизитор просит истеричного солдата, чтобы спасатели ничего не сообщали в Гетто-44. Те не должны знать подробностей их операции.
Их группа покидает место крушения, запах гари и жар остаются позади, впереди только мороз и тьма, освещаемая лишь слабым фотонным тоннелем.
И вот, три часа подряд, они идут по грёбаной тайге. Деревья виднеются недалеко слева, а возле столбов - снежные пригорки, которые обманчивые, как первая любовь. Залезаешь на них, а потом по пояс в снегу и пытаешься выбраться. Дорога выжимала усилия как могла.
Через час Владимир обливается потом, руки окоченели, ноги мокнут от снега, который забрался в сапоги. Солдаты держатся смело. Кто-то даже останавливается выпить воды из бурдюка. Они специально обученные и подготовленные. Когда-то и Владимир таким был, но офисная работа, при прежнем поедании калорий, сделала из следователя ленивца с высоким холестерином.
Сломленный гигант - так называет Владимир это строение - показывается на горизонте через три часа, когда следователь готов уже рухнуть в снег, застыть и закричать: убейте меня! Зелёное каркасное здание, подгнившее сбоку и немного завалившееся - метров тридцать в высоту.
- Мы почти на месте! - восклицает Инквизитор, которого, похоже, эти три часа нисколько не вымотали. - Движемся к тому зданию!
Когда они выходят на белое поле перед сломленным гигантом, снег перестаёт проседать под подошвами. Он превращается в крепкий наст, по которому идти - сплошное удовольствие.
На некоторое время они останавливаются и смотрят на восток. Там светится белыми фонарями высокая стена гетто, за которой спят заключённые и, возможно, ребята, за которыми они охотятся.