– Вследствие подхалимажа! – негромко сказал кто-то из молодых за спиной Ларисы.
Но, однако, народ зашевелился, примирительно загалдел, какой-то совсем умаявшийся ребятенок истошно закричал, и отец Флавиан приступил к таинству крещения.
О да, тихое, святое, священное таинство… Но деткам-то сие было неведомо! Перепугались: большущая такая чаша-купель с плещущей водицей, сладкие голоса певчих, незнакомые крепкие мужские руки… И опять малыши, включая Ларисиного Тимошку, большого проказника, сопели, кряхтели, плакали, пищали… Но, в общем, терпели. Помимо божественной благодати определенно получили в то утро двойной заряд терпения! Полезное в жизни качество, между прочим.
Правда, отец Флавиан обращался даже с грудничками вполне умело и даже изящно, сверхнормативного стресса не добавлял. А как смотрелся! Эффектно откинутая голова, благожелательная, прямо-таки лучезарная полуулыбка – обаятельный светский человек, даром что священник. А святой ли… Да сколько их, отмеченных свыше, чистых и благодатных? Один на миллион? Но, как говорится, не стоит село, да и страна, конечно, без праведника, вот их на Руси немало. И в нескончаемой людской суетливой, несправедливой толчее, отнюдь не голубиной толкотне без них точно никак!
После окончания небыстрого обряда Ларисе удалось заполучить внучка себе на руки. Какой же он стал тяжеленький, когда только успел подрасти? Напереживался, бедный, тёр глаза кулачками, почти засыпал. Но все-таки утомленно, чуть капризно улыбнулся бабушке. С самого рождения такой улыбчивый ребятенок, в отличие от папы, большого буки в его возрасте…
Детки-детки, счастья вам, дорогие. Улыбайтесь, несмотря ни на что, не унывайте никогда! Вон, где-то за границей, Лариса вычитала, в табеле учеников начальной школы есть даже графа: чувство юмора. Как и терпение, полезная штука в мире, где со справедливостью плоховато.
Женитьба принцессы
Да… даже не верится, что всё… Всё! Да и раньше можно было закончить, если бы… Матушка умница, молчит, шелестит, как мышка, дома спокойненько, как в санатории… а что Элька вытворяла?! Ну, спасибо, мамуль!
Ну, спасибо, сынуль, отлип от компьютера своего… Сегодня воскресенье… с пятницы не видела! Сидит уже сколько на кухне, о чем-то думает. Высказывается иногда. Например:
– А еще бы тарелочку борща, мамчик?
Жует медленно, вдумчиво, задумчиво, прямо как географ Петр Максимович в школьной столовой, приверженец здорового питания, многолетний ухажер… Да что же там у него в башке, чересчур умной башке, спрашивается?!
Но спрашивать-то как раз нельзя. Спросишь – он будто очнется, насупится, станет все кидать в рот без разбора… Буркнет «спасибо» или «да работаю, работаю я…» и убежит в свою комнату. Работать якобы – в собственный отпуск! Закроется на ключ – и все. Когда еще надумает выползти. Станет ночью – раз было и такое! – куски таскать, пить-есть ледяное из холодильника… Деда дорогого, правда, пускает со стаканом чая, но ненадолго. Дед-то хозяин квартиры, просторной золотой сталинки еще его родителей, мог бы повлиять, кулаком стукнуть! Но давно только вялой ладошкой машет, сдал все позиции.
Ладно, пусть хоть молча посидит, у Галины тут красиво, уютно. Запахи опять же борщово-кофейные, успокаивающие, солнышко весеннее сквозь импортную дырчатую занавеску… Рисует забавные кружочки на любимом, красивом… самом, самом любимом и красивом лице! Смешливое «ку» режиссера Данелии – не от кухни ли российской, где жизнь семьи ярче всего кашеварится, клубится… от слова «клуб», что ли? Только теперь с Алексеем никакой задушевной каши не сваришь, это матери понятно.
Вздохнув, Галина обращает скорбный взор на курлыча-щий телик. Вовремя! Немолодой, очень приятный такой народный артист доверительно сообщает: «После женитьбы принцесса Ольденбургская занялась благотворительностью…» Ну, тут уж она не выдерживает: прыскает, кричит чересчур, может быть, громко:
– Ты смотри, что канал «Культура» вытворяет! «Женитьба принцессы»… Это уже не в какие ворота!
Да, чересчур громко… И слишком близко к больной теме, наверно?! Алексей хмурится, глаз от тарелки не поднимает, молчит. Не понял в чем юмор?! Вот только и гадать, расшифровывать собственного сына…
– А, ну это у вас в порядке вещей! Такие слова, как «золовка», «шурин» уже не знаете, «женитьбу» с «замужеством» путаете…
– Там что, про голубых, что ли?!
У Галины так и рот открылся – оттого, что он вдруг открылся у Лешки. И как?! Это он хочет сказать, что… Вот уж гадость! Конечно, еще не старая, да несовременная, сын-то, как теперь говорится, продвинутый, вся молодежь сейчас такая… Но подал голос! Теперь бы с ним так осторожно, потихоньку…